Владимир Соколов - Занимательная история Церкви

Ко времени Иисуса Христа Иудея уже давно не существовала как самостоятельное государство. Евреи потеряли политическую независимость еще в середине VI века до Р. Х., когда страну завоевал вавилонский царь Навуходоносор Второй. После вавилонян иудеями правили персы, потом греки, потом римляне. В первом веке всю Палестину формально поделили между собой сыновья последнего иудейского царя Ирода Великого: Архелай, Антипа и Филипп, – но настоящая власть принадлежала Риму, и местные правители получали свои царские грамоты из рук римского Сената. Во главе Иудеи стоял обычный римский чиновник – прокуратор, который считался главой области и подчинялся проконсулу более крупной административной единицы, Сирии. Он обладал высшей военной и судебной властью вплоть до «права меча», то есть мог казнить и миловать, а также назначать и смещать иудейских первосвященников. Такое положение не устраивало древних и гордых евреев, с трудом переносивших гнет чужаков и иноверцев. Они изо всех сил цеплялись хотя бы за призрак государственной самостоятельности и на любое вмешательство в их дела отвечали вспышками возмущения и гнева.

Сами римляне давали для этого немало поводов. Для Рима Иудея была всего лишь одной из мелких провинций, далеко не самой значительной и богатой, зато причинявшей много неприятностей. Прокураторы с презрением относились к побежденной стране и старались выжать из нее все, что можно, как для блага Рима, так и лично для себя. Процветали откровенное взяточничество, воровство, вымогательство чиновников. Грабительские налоги превращались в бедствие, доводившее людей до голода и нищеты. Под властью Рима жители Палестины платили три обязательных налога: персональный налог с каждого мужчины и женщины в возрасте 12–65 лет, общий подоходный налог в размере 1 процента и продуктовый налог, составлявший 20 процентов для вина и 10 процентов для зерна. К этому добавлялись налоги на покупку и продажу любых товаров, на вьючных животных и повозки (включая оси и колеса), обязательные пошлины на въезд в город, на пользование мостами и дорогами, аренда полей и виноградников, местные налоги и храмовая десятина. Право собирать налоги обычно бралось на откуп: то есть определенная сумма отчислялась государству, а все остальное сборщик мог забирать себе, выколачивая дополнительную прибыль всеми правдами и неправдами. Неудивительно, что мытарей, собиравших подати, ненавидели едва ли не больше, чем самих римлян. Они не имели права свидетельствовать в суде, к ним относились как к изгоям и предателям, их не пускали в синагоги, куда был доступ даже прокаженным.

Но болезненней всего евреи относились к посягательствам на их веру. Сразу после того, как Понтий Пилат вошел в Иерусалим с римскими знаменами, на которых размещались изображения императора, в городе начался бунт: человеческие изображения в иудейской религии были строго запрещены. Введенные тем же Пилатом монеты с языческими символами иудеи восприняли как святотатство. А когда сумасбродный Калигула, любивший все доводить до абсурда, приказал поставить в иудейский храм собственные статуи, дело едва не кончилось всенародным восстанием: только смерть императора избавила страну от новых бедствий.

Среди патриотично настроенных иудеев существовали различные группы и течения, по-разному относившиеся к захватчикам. Одним из них были садуккеи – партия власти, состоявшая из аристократов и консерваторов, строгих приверженцев Закона и обычаев, которые сохраняли лояльность Риму, считая его меньшим из зол. Им противостояли фарисеи, тогдашние «демократы» и популисты: они, наоборот, находились в оппозиции и отвергали любое сближение с язычниками, требуя скрупулезного соблюдения всех тонкостей еврейского Закона. Среди фарисеев выделялись особенно ревностные сторонники веры и национальной независимости – «зилоты», то есть «ревнители». Они призывали не платить налоги Риму и сопротивляться римской власти всеми способами, вплоть до вооруженной борьбы.

Правление римлян в Палестине сопровождалось почти непрерывной чередой бунтов и грабежей. Уже при первом прокураторе Копонии произошло восстание Иуды Галелиянина, объявившего себя мессией. Четвертому прокуратору Валерию Грату пришлось бороться с расплодившимся в Иудее бандами грабителей, главаря одной из которых он убил собственноручно. Пятый прокуратор Понтий Пилат взял из иерусалимского храма деньги на строительство водопровода, что привело к новому возмущению и бунту, жестоко им подавленному. При Куспии Фаде появился некий Февда, лжепророк, созывавший народ к реке Иордану, которую он обещал, подобно Моисею, перейти «аки посуху»; в дело вмешалась армия, и Февда был схвачен и казнен. Почти постоянно в Иудее являлись новые пророки и лжемессии, увлекавшие народ в пустыню, чтобы показать там невиданные чудеса, или обещавшие одним словом разрушить стены Иерусалима.

К середине I века взятки, жадность и жестокость таких прокураторов, как Марк Антоний Феликс и Луций Альбин, довели Палестину до точки кипения. К борьбе за независимость и национальному вопросу добавлялись религиозные распри и споры с соседями, часто вспоминавшими старые обиды. Евреи враждовали не только с римлянами, но и с самарянами, идумеями, сирийскими греками. При прокураторе Гессии Флоре местные греки осквернили синагогу, окропив ее кровью птиц, а когда евреи пожаловались на них Флору, прокуратор встал на сторону греков и посадил в тюрьму самих жалобщиков. Эти события и последовавшая за ними резня иудеев привели к восстанию, продолжавшемуся почти 8 лет и закончившемуся полным разгромом Иерусалима.

На таком историческом фоне на свет тихо и почти незаметно появилась новая религия, получившая имя христианства. Христианская Церковь родилась в охваченном смутами Иерусалиме и была встречена современниками довольно безразлично, как частное и случайное явление, не обещавшее долгой жизни. Первое, что удивляет, когда смотришь на раннюю общину христиан, – насколько она мала. Кроме небольшого количества учеников, в нее входила кучка родных и друзей Иисуса, несколько женщин, странствовавших вместе с Ним по Иудее, – вот, собственно, и все. На общее собрание верующих приходило не больше 120 человек, которые могли уместиться в столовой большого дома. Скромное положение группы усугублялось тем, что апостолы были не местные жители, а провинциалы, бедные рыбаки с севера страны: в столичном Иерусалиме они чувствовали себя чужаками. В этом враждебном городе они находились в положении преследуемых, изгоев, которых в любой момент могли арестовать и убить, так же, как их Учителя. Первые христиане не обладали той смелостью и силой духа, которые обрели позже: напуганные казнью Иисуса, Его ученики сидели вместе, запершись в одной комнате, – «страха ради иудейского», как сказано в «Деяниях апостолов», – боясь выходить на улицу и пускать к себе чужих.