Владимир Соколов - Занимательная история Церкви

При рождении Павлу дали имя Савл (по-еврейски это значит «вожделенный») – так звали известного по Библии царя Саула, еще одного представителя Вениаминова рода. На распространенном тогда на Востоке греческом языке имя Saoulos звучало не слишком благозвучно, означая что-то вроде «лодырь» или «кутила», но будущий апостол пользовался им только до тех пор, пока не обратил в новую веру проконсула Кипра по имени Сергий Павел, после чего и сам стал Павлом.

Павел от рождения был римским гражданином, что давало ему большие преимущества. Из 120 миллионов населения во всей Римской империи тогда было всего 4–5 млн. римских граждан. Статус гражданина давали за военную службу и услуги, оказанные Риму, но иногда он приобретался так же, как обыкновенно приобретаются такого рода привилегии, – за деньги. Иосиф Флавий, еще один знаменитый фарисей, утверждал, что богатые евреи не раз покупали себе это звание у римских наместников. В одной из тогдашних эпиграмм говорилось: «Только угля десять мер принеси, и получишь гражданство. А приведешь и свинью – будешь ты сам Триптолем» (известный греческий герой). Римское гражданство особенно ценилось на востоке, где его получали немногие: даже среди членов афинского совета только шесть процентов имели статус римских подданных.

Все римские граждане имели одинаковые права, независимо от происхождения и места жительства. Они занимали привилегированное положение среди других жителей империи, отвечая только перед непосредственными представителями Рима и не имея дела с местной властью. Гражданство давало им возможность чувствовать себя как дома в любой части империи. Римский гражданин мог свободно покупать землю и торговать везде, где находилась римская власть; его мог судить только римский суд, а не местный; он не подвергался телесным наказаниями и пыткам. Смертной казнью для гражданин служило сравнительно гуманное отсечение головы, а не жестокое распятие.

Римское гражданство было не только почетно, но и обременительно. Каждый гражданин считался служащим империи и того города, к которому он был приписан. В его обязанности выходили сбор налогов, работа полиции, судебные разбирательства, распределение городских доходов и имущественные поставки – провианта, почтовых лошадей, волов для перевозки грузов. Те, кто не мог собрать налоги, должны были выплачивать их из своего кармана. Богатым людям часто даже не требовалось покупать себе гражданство: города сами искали состоятельных людей, чтобы сделать их своими гражданами и навязать им службу. Необходимость служить вечно тяготела над римским гражданином, как над русскими дворянами при Петре Первом. Неизвестно, как Павел выполнял свои гражданские обязанности или как ему удавалось их избегать: об этом в Новом Завете ничего не говорится. Судя по его письмам, он, во всяком случае, был лояльно настроен к государству, питал уважение к властям и призывал повиноваться ее представителям и вообще начальству.

Как римский гражданин, Павел имел три имени (tria nomina): личное, дополнительное (родовое) и прозвище. Имя «Павел», которым он всегда себя называл, на самом деле было прозвищем, означавшим «малый» или «меньший», которое он переделал из еврейского Савл (Saoulos = Paulus). О его первых двух именах мы ничего не знаем. У римлян было сравнительно небольшое количество личных имен, из которых чаще всего использовались Марк, Луций, Гай, Публий, Авл, Децим и Квинт. Вместо родового имени некоренные граждане брали имена императоров или каких-нибудь выдающихся римских деятелей: Флавий в честь династии Флавиев или Туллий в честь Марка Туллия Цицерона. Павла могли звать, например, Гаем Юлием Павлом.

В своих письмах Павел с гордостью называл себя фарисеем и сыном фарисея. Фарисеи были разночинной интеллигенцией тогдашних евреев – люди не из самых знатных и не особенно консервативные, но образованные и обладавшие духом личной инициативы, что проявлялось, среди прочего, в более свободном толковании священной Торы. Фарисеи были первыми, кто нарушил привилегию священнического сословия левитов толковать и преподавать Закон: в отличие от саддукеев, они считали, что заниматься этим мог любой мужчина, у которого есть соответствующее призвание и таланты. Среди них появились свои учителя – раввины, в чью задачу входило обучение и разъяснение закона и предания. При этом они строжайшим образом исполняли все правила и требования закона, что было довольно нелегким делом.

В иудейской традиции жизнь и поведение верующего регламентировались до мельчайших деталей. Например, существовало 39 видов деятельности, которыми нельзя было заниматься в субботу (в том числе – готовить пищу), с тщательной регламентацией каждого пункта. Если запрещалось носить тяжесть, то строго оговаривалось, что тяжесть – это все, что превышает вес двух винных ягод. Со временем и эта оговорка детализировалась: тяжестью стали называть «пищу, равную по весу высушенной фиге; вино, достаточное для того, чтобы разбавлять в бокале; глоток молока; мед, необходимый для того, чтобы положить на рану; клочок бумаги, достаточный для того, чтобы написать таможенную декларацию; чернила, достаточные для написания двух букв алфавита». Строгость в исполнении закона была для фарисеев проявлением искренней веры и благочестия. Правда, по мнению христиан, они делали все это слишком формально, не вкладывая в свои поступки сердца и души, за что и удостоились порицания от Господа. В любом случае, принадлежность к фарисеям гарантировала определенный уровень образованности и полезные связи: ведь фарисейство было, помимо всего прочего, политическим движением и партией, которое имело большой вес в обществе и в трудном случае могло оказать серьезную поддержку.

В Иерусалиме Павел сразу проявил себя как ревностный и благочестивый иудей. Во время казни диакона Стефана он приглядывал за одеждой старших товарищей – очевидно, воров в городе хватало, – пока те, сбросив свои пестрые балахоны, швыряли в мученика камнями. Желая активней проявить себя в защите веры, Савл даже выпросил у Синедриона особую миссию – командировку в Дамаск, чтобы и там находить и изобличать христиан, кощунственно восставших против Закона. Но по дороге, еще не добравшись до города, он пережил внезапное обращение, кратко описанное в «Деяниях апостолов»: «Внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна. Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать». Ослепшего Павла спутники под руки привели в Дамаск, где он принял крещение и исцелился, прозрев одновременно и духовно, и физически.