Дарья Болотина - Дивеево. История места и святынь. Наставления святых. Современная жизнь

Но на этом чудеса не закончились. По отъезде отца Иоакима батюшка Серафим вызвал к себе М. В. Мантурова и рассказал ему, что Пресвятая Богородица прогневалась на него, «убогого Серафима»: «Сына Моего почтил, а Меня позабыл!» Преподобный предложил Михаилу Васильевичу сделать второй придел под церковью Рождества Христова и освятить его во имя Божьей Матери. Поскольку места для устройства нижнего храма было очень мало, Мантуров предложил сделать его полуподземным – «подкопать землю». Отец Серафим благословил его на это со словами: «Возьми-ка, я тебе и меру приготовил! – и подал своему «служке» нитку. – Если место как раз по ней выйдет, батюшка, то можно будет устроить придел и Царице Небесной!» Рабочие, которым было поручено подкопать землю под церковью, удивились, но Михаил Васильевич приказал копать. Когда же был готов подкоп, Мантуров стал его вымерять по нитке, данной отцом Серафимом – и все совпало. Но так как свод потолка был очень низким и пологим, то его требовалось чем-то укрепить. Предложили поставить четыре четырехугольных здоровых каменных столба по углам, но они занимали чрезвычайно много места в церковке, и без того небольшой и тесной, как землянка. Прибыв в Саров, Михаил Васильевич принялся объяснять это батюшке Серафиму, а тот, услышав, чрезвычайно обрадовался и воодушевился: «Во, во, радость моя! Четыре столба – четверо мощей! Четыре столба – четверо мощей! Радость-то нам какая, батюшка! Четыре столба – ведь это значит четверо мощей у нас тут почивать будут! И это усыпальница мощей будет у нас, батюшка! Радость-то какая!»

Церковь во имя Рождества Богородицы была окончена летом 1830 года, и встал вопрос о ее освящении. Однако получить на то разрешение от архиерея оказалось чрезвычайно сложно: в то время в России свирепствовала эпидемия холеры, проезды по дорогам, въезд и выезд из крупных городов были практически запрещены (вспомним, как в то же время и в той же Нижегородской губернии застрял из-за холеры великий русский поэт А. С. Пушкин). Тем не менее, Елена Васильевна Мантурова и отец Василий Садовский по поручению преподобного Серафима отправились в Нижний Новгород – и по молитвам Батюшки, поистине чудесным образом, вопреки здравому смыслу, вопреки карантину, всем правилам и ожиданиям, посланные благополучно добрались, получили аудиенцию у архиерея и его благословение, а затем столь же благополучно возвратились назад, и никто не заболел. При этом все участники и свидетели этих событий только и восклицали в удивлении и умилении: «О, Серафим!»; «Дивный Серафим!»; «Сколь дивен ты в делах твоих, старец Божий!» Новая церковь во имя Рождества Богородицы была освящена в этот самый праздник, 8 сентября (старого стиля), в том же 1830 году. Как и храм Рождества Христова, освятил ее архимандрит Иоаким.

Между прочим, по молитвам и предсказанию батюшки Серафима, в обители никто не заболел холерой даже тогда, когда эпидемия свирепствовала в ближайших окрестностях – деревне Вертьянове и селе Дивееве. Если кто-то из мирских заболевал, и его приносили в обитель, то выздоравливал, а вот когда кто-нибудь из обители без благословения выходил в мир – даже сестры, напротив, заболевали и умирали.

Одновременно с постройкой Рождественской церкви началась и история знаменитой Дивеевской святыни – так называемой «Богородицыной» или «Серафимовой канавки». Мы рассказывали о том, что землю под мельницу и храм – три десятины – для дивеевских сестер пожертвовала родственница местного помещика Баташева. Ранней весной 1829 года, во время Великого поста, пришло об этом официальное распоряжение. Батюшка Серафим очень обрадовался и дал М. В. Мантурову, вместе с очередным необычным распоряжением, кадочку меда. Преподобный приказал, чтобы все мельничные сестры собрались, обошли пожертвованную землю кругом и, когда обойдут, то скушали бы мед с мягким хлебом. Обходить землю требовалось, в том числе, с практической целью – для межевания. Всем сестрам отец Серафим велел между колышками, расставляемыми землемером в глубоком еще снегу, класть камушки. Он пояснил, что весной, когда снег растает, колышки непременно упадут, но не все затеряются или уплывут куда-то в сторону, а вот камушки должны остаться там, где положены. Приказание это было, разумеется, исполнено в точности.

Весной отец Серафим попросил пройтись по земле сохой так, чтобы три раза легла борозда по расположенным ранее камням. Некоторые колышки, как он и предсказывал раньше, в самом деле затерялись или нашлись на других местах. Когда же земля совсем просохла, то старец дал приказ вырыть вокруг нее канаву трехаршинной глубины. Ту же землю, которая останется после рытья канавки, нужно было отнести на территорию обители. Таким образом образовался вал, также в три аршина. Дабы вал был укреплен, отец Серафим велел засадить его крыжовником. «Когда так сделаете, – говорил батюшка, – никто через канавку эту не перескочит».

Протоиерей Василий Садовский говорит в своих записках: «Много чудного говорил батюшка Серафим об этой канавке. Так, что канавка эта – стопочки Божией Матери! Тут ее обошла Сама Царица Небесная! Эта канавка до небес высока! Землю эту взяла в удел Сама Госпожа Пречистая Богородица! Тут у меня, батюшка, и Афон, и Киев, и Иерусалим! И как Антихрист придет, везде пройдет и канавки этой не перескочит! Рыли сестры эту канавку до самой кончины батюшкиной; к концу его жизни, по приказанию его, и зимою рыть не переставали; огонь брызгал от земли, когда топорами ее рубили, но батюшка Серафим переставать не велел. Когда дело не шло на лад, то приказал хоть на один аршин или хотя бы на пол-аршина рыть, только бы почин сделали, а там после дороют!» Елена Васильевна Мантурова, хотя [42] Серафим (Чичагов), сщмч. Летопись… и считалась начальницей мельничной обители, трудилась наравне с прочими и рыла канавку.

Первая старшая Мельничной общины Прасковья Степановна свидетельствует, что много чудного про эту канавку говорил батюшка Серафим. «Вот, матушка, – говорил он мне, – знаете, что место это Сама Царица Небесная избрала для прославления имени Своего. Три аршина чтобы было глубины и три аршина ширины и три же аршина вышины, воры-то и не перелезут!» «На что, – говорю, – батюшка? Нам ограда бы лучше!» «Глупая, глупая! – говорит. – На что канавку? Когда век-то кончится, сначала станет Антихрист с храмов кресты снимать да монастыри разорять и все монастыри разорит! А к вашему-то подойдет, подойдет, а канавка-то и станет от земли до неба, ему и нельзя к вам взойти-то, нигде не допустит канавка, так прочь и уйдет!»

Старица Анна Алексеевна, входившая в дюжину первых сестер, рассказывала: «Самое это место, где теперь канавка, ровное и хорошее было место, и на нем-то и приказывал батюшка вырыть канавку, дабы незабвенна была во веки веков для всех тропа, коею прошла Матерь Божия Царица Небесная, в удел Свой взяв Дивеево! Слушать-то сестры все это слушали, да все и откладывали исполнить приказание батюшкино и не зарывали канавку. Раз одна из нас, чередная, по имени Мария, родная сестра покойной Акулины Ивановны Малышевой, ночью, убираясь, вышла зачем-то из кельи и видит: батюшка Серафим в белом своем балахончике сам начал копать канавку. В испуге, а вместе и радости, не помня себя, вбегает она в келью и всем нам это сказывает. Все мы, кто в чем только был, в неописанной радости бросились на то место и, увидав батюшку, прямо упали ему в ноги, но, поднявшись, не нашли уже его, лишь лопата и мотыжка лежат перед нами на вскопанной земле. С аршин была уже она на том самом месте вырыта; поэтому-то самому и называется это началом канавки, так как сам батюшка, видя нерадение и небрежение наше к исполнению заповеди его, начал и закопал ее. Тут уже все приложили старание, и так как очень торопил этим делом батюшка, то даже и лютой зимой, рубя землю топорами, всю своими руками, как приказывал он, выкопали сестры эту святую, заповедную нам канавку; и лишь только окончили, скончался тут же и родимый наш батюшка, точно будто только и ждал он этого». Многие другие сестры подтверждают рассказ Анны Алексеевны об этом случае [43] Серафим (Чичагов), сщмч. Летопись… и о других чудесах, связанных с рытьем канавки.