Сейед Абу-л-Касем Хусейни - Типология коранических сказаний. Выявление реалистических, символических и мифологических аспектов

благодарю за безграничную поддержку Его Святость профессора ходжжат аль-ислама Сейеда Абу-л-Хасана Навваба, а также своего дорогого брата, доктора Сейеда Мухаммада Хусейна Навваба.

Надеюсь, что исследования такого рода окажутся востребованными, и этот скромный труд заслужит одобрение Его Святости Повелителя Эпохи.

Слова языка могут обладать как прямым, так и переносным значением. Первое значение абсолютно ясно, оно не может быть истолковано аллегорически. Напротив, значение «переносное» не обладает совершенной ясностью и прозрачностью и может быть интерпретировано по-разному. Ввиду того, что одно и то же слово используется для передачи нескольких умозрительных образов, возникли инструменты, помогающие в передаче смысла, например, интонация или форма, метафора или метонимия, аллегория, иносказание и т. п. [6] Мансур Эхтийар . Ма‘нашенаси, с. 184.

Разнообразие инструментария и способов передачи смысла делает функцию языка полиаспектной, наделяя ее неограниченными возможностями. Однако то же самое обстоятельство вызывает и ряд трудностей, например, смысл остается непонятным, а намерение говорящего неясным. Эти затруднения не ограничивались и не ограничиваются сферой взаимопонимания и языковой коммуникации человека с человеком. Напротив, в еще более сложном виде они проявляются в процессе понимания и анализа языка священных текстов, то есть в области языковой коммуникации Бога и человека. В священных текстах авраамических религий эта проблема приобрела еще более сложный и запутанный характер, поскольку, с одной стороны, оболочка человеческого языка настолько не подходит богооткровенному посланию, что «кажется, будто дряхлый и немощный язык бренного человечества под ужасающим давлением и властью небесного слова разделился на тысячи кусочков, или будто для изложения тысяч истин Господь имел в своем распоряжении лишь горстку слов и оказался вынужден использовать аллюзии, полные смысла, обращения, изменения интонации, лаконизмы и иносказательные выражения» [7] Цит. по: Баха ад-Дин Хоррамшахи . Зехн ва забан-е Хафез, с. 52–53. Эти слова принадлежат Фритьофу Шуону и взяты из его книги Understanding Islam. .

С другой стороны, «убежденность в достоверности религиозных высказываний в священных текстах и отказ от рассуждений о Боге в человеческих категориях» [8] См.: Мухаммад Легенгаузен . Гофтар-е дини // Ма‘рифат 19, с. 31. , а также правильное постижение божественных истин и вероучительных положений на протяжении всей истории упомянутых религий представляли собой одну из главных ментальных тревог человека, ищущего истину и стремящегося к совершенству. Поэтому на протяжении всего бытования авраамических религий мы неизменно наблюдаем масштабные попытки ученых проанализировать священные тексты и понять их язык.

При толковании Корана высказывались различные точки зрения, которые основывались на двух главных подходах к тексту.

1. Односторонний, внешний и негибкий подход.

2. Подход, допускающий символико-аллегорическое толкование, ломающий основы, избегающий стандартов и игнорирующий истину.

Первый из этих подходов ратует за сохранение истины (в противовес иносказанию): он ищет ее исключительно в прямом значении Книги, а любые отклонения от прямого значения текста и символико-аллегорические истолкования, предложенные людьми, считает ее искажением. Второй подход, при всей его вариативности, считает внешнюю форму выражения Корана оболочкой или символом истины, поэтому мимо этой внешней языковой формы текста можно пройти: ведь важны подлинная сущность и эффективность текста [9] Согласно словам самого Корана, правильное символико-аллегорическое толкование ( та’вил ) – то, которое дается «твердыми в знании», коими, по нашему убеждению, являются непорочные предводители. .

Если взглянуть на историю мусульманской религиозной мысли, начиная с энциклопедистов и знатоков слова и заканчивая комментаторами, усулитами, факихами и богословами- мутакаллимами , становится понятно, что в сфере смысловой сигнификации или семантики все придерживались единого мнения о том, что первичной основой любого слова является истинное, прямое значение, если только не будет надежного контекста, указывающего на переносное значение. Разумеется, истинность здесь подразумевается не в философском, а в литературном ее определении.

Соглашаясь с наличием в Коране обоих видов – «истины» и традиционного литературного «иносказания», они считали, что здесь действует все тот же всеобщий критерий, согласно которому первичной основой коранического текста является истинное, прямое значение слова, если только не будет надежного логического или письменного контекста в пользу переносного значения. Итак, становится понятно, что критерием, позволяющим обратиться к символико-аллегорическому толкованию и перейти от явного, прямого значения к какому-либо иному, служит контекст.

Абу-л-Фатх ‘Усман ибн Джинни (ум. в 392/1002 г.) в главе, посвященной отличию истины от иносказания, говорит: «Истина – это когда слово во время его использования употребляется в своем изначально установленном значении. А иносказание противополагается ему, то есть это слово, которое проходит мимо основного установленного для него значения» [10] Ибн Джинни . ал-Хаса’ис. Т. 2, с. 442. .

Ибн Хазм (ум. в 457/1064 г.), признавая наличие иносказания и необходимости символико-аллегорического толкования, устанавливает для него особый критерий: «Всякое слово, установленное лексическое значение которого Господь изменил и заставил нас поклониться его новому значению, например салат (молитва), закат, хаджж, саум (пост), риба (ростовщичество) и другие, не является иносказанием. Напротив, это истина религиозного законодательства, установленная Аллахом. А слово, установленное лексическое значение которого Господь изменил и при этом не заставил нас поклониться его новому значению, есть иносказание. Например, “Преклоняй перед ними крыло смирения милосердного…” [11] Ал-Исра’ 17:24. Здесь и ниже использован перевод Корана…. . Здесь не подразумевается явное лексическое значение, а именно “раскрывать крыло”, но имеется в виду смирение и приводится иносказательное выражение» [12] Ибн Хазм . ал-Ихкам фи усуль ал-ахкам. Т. 4, с. 532. .

Шайх Муфид, принимая наличие в Коране иносказания и метафоры, подчеркивает, что он придерживается установленного критерия: отклонение от прямого значения текста Корана и обращение к символико-аллегорическому толкованию, по его мнению, уместно лишь тогда, когда это твердо обосновано. В противном случае символико-аллегорическая интерпретация будет отвергнута. Он опирается на то, что Коран, в соответствии с его собственным утверждением, был ниспослан на арабском языке [13] Аш-Шу‘ара 26:195; аз-Зумар 39:28; Фуссилат 41:44. . Поэтому слушатели, к которым Коран обращается в сфере распространения этого языка, должны воспринимать и использовать его содержание в соответствии с правилами арабской словесности [14] Шайх Муфид . ар-Рисалат ал-‘ададийа, с. 5; Его же . ал-Афсах, с. 155. .