Шон Макдауэлл - Свидетельства достоверности Библии

Исторические события, утверждает далее Монтгомери, «уникальны, и проверить их фактологичность можно только в рамках принятого нами документального подхода. Ни один историк не вправе оперировать замкнутой системой причинности, ибо, как показал в своем недавнем эссе «Модели и метафоры» логик из Корнуэлла Макс Блэк (Max Black, Models and Metaphors, Ithaca: Cornell University Press, 1962, p. 16), сама концепция причины “специфическое, бессистемное и ошибочное понятие”, а потому “любая попытка установить ‘универсальный закон причинности’ заранее обречена”» (Montgomery, НС, 76).

Историк Этелберт Штауфер предлагает нам такой подход к истории: «Что мы [как историки] делаем, когда сталкиваемся с вещами, противоречащими всем нашим ожиданиям, может быть, всем убеждениям и даже общепринятому пониманию истины? Мы повторяем то, что обычно говорил в таких случаях один великий историк: “Значит, это вполне возможно”. А почему бы и нет? Ибо для критически настроенного историка нет ничего невозможного» (Montgomery, НС, 76).

Историк Филипп Шафф добавляет к вышесказанному следующее: «Цель историка состоит не в том, чтобы реконструировать историю, основываясь на предвзятых представлениях и сообразуясь с собственными симпатиями и антипатиями; он должен воссоздавать прошлое, приводя лишь самые достоверные свидетельства, чтобы история все нам поведала сама» (Schaff, НСС, 175).

Роберт М. Хорн помогает нам понять, как проявляется предубежденность людей в их отношении к истории:

Человек, который отвергает существование Бога, не верит и Библии. Мусульманин, убежденный в том, что от Бога не может родиться Сын, не примет Слова Божия, этой книги, в которой Христос представлен единственным и единородным Сыном Божиим.

Некоторые люди считают Бога не личностью, но скорее Первопричиной и Основанием всего сущего. Библию как Божие откровение о Себе Самом они склонны отвергать. По их мнению, Библия не может быть личным словом Того, Кто «Я ЕСМЬ СУЩИЙ» (см. Исх. 3:14). Другая крайность – исключать все сверхъестественное. Сторонники такого подхода не захотят поверить книге, которая учит о Христе, воскресшем из мертвых. Кто-то придерживается взглядов, согласно которым Бог не может обеспечить передачу Своих истин без искажения их грешными людьми, а значит, Библия, во всяком случае в отдельных своих частях, – не более чем обычное человеческое творение (Green, RW, 10).

Для меня определение истории – это прежде всего «познание прошлого на основании свидетельств». Не все с этим соглашаются. Тогда я спрашиваю: «Вы верите в то, что Линкольн действительно существовал и был президентом Соединенных Штатов?» – «Да», – обычно отвечают мне люди. Однако никто из них никогда не видел Линкольна и не был с ним знаком. Единственный источник информации о Линкольне – это свидетельство, вещественное, письменное и устное.

Предупреждение: Если вы принимаете такое определение истории, вам нужно убедиться в достоверности ваших свидетельств, о чем мы еще поговорим.

5Б. Заблуждение № 5: «Христиане в своей любви должны принимать и другие религии»

«Вам, христианам, кажется, что ваш путь – единственный путь и что все, кто думает иначе, ошибаются. Почему вы такие нетерпимые? Почему вы не можете принять других людей и признать их убеждения истиной?»

Это критическое суждение отражает новое определение слова «терпимость». «Новый толковый словарь» Уэбстера (третье издание) определяет «терпимость» так: «Принятие и уважение [верований других людей, их образа жизни и так далее] без каких бы то ни было разграничений», а также «терпимое отношение [к кому-то или чему-то, кто или что нам не нравится]». Об этом же говорил апостол Петр: «Любовь… все покрывает» (1 Кор. 13:7).

Но сегодня в умы людей систематически насаждается новое понимание терпимости. В качестве примера можно привести высказывание Томаса А. Хелмбока, исполнительного президента братства «Lambda Chi Alpha»: «Новое определение… терпимости заключается в том, что убеждения каждого отдельного человека, его образ жизни и понимание им истины равноправны… Ваши верования и мои верования равны, а любая истина относительна» (Helmbock, IT, 2).

Согласно этим ошибочным представлениям, истина всеохватна и объемлет любые, даже противоречащие друг другу утверждения. Однако дело в том, что истина, по определению, исключает всякую ложь, по крайней мере в какой-то степени, ибо она должна отвергать как ложь то, что не есть истина.

Например, верно, что Вашингтон – столица Соединенных Штатов Америки. Это значит, что никакой другой город в США не может претендовать на статус столицы. Более того: ни один другой город на всей планете или даже во всей вселенной не имеет законного права назвать себя столицей Соединенных Штатов. Один город, и только один, соответствует этому наименованию, и этот город – Вашингтон.

Но тот факт, что люди признают столицей США только этот город и никакой другой, не означает, что, твердо придерживаясь этой истины, они проявляют нетерпимость. Они могут любить и другие города и даже жить в них. Они могут жить в других странах и предпочитать Америке другие государства. Признание этой неопровержимой истины не означает, что человек проявляет нетерпимость или что он по природе своей нетерпим. Просто он говорит правду и отстаивает ее, когда говорит, что столицей Соединенных Штатов является Вашингтон.

То же верно и по отношению к христианству. Если утверждения христианства верны и многие люди считают их подлинными и истинными, эти люди отнюдь не более нетерпимы в своих убеждениях, чем те, кто утверждают, что столица США – Вашингтон, и только один этот город во всем мире. Христиане либо правы, либо ошибаются относительно того, как Бог открыл Себя миру. Если они правы, тогда действительно нет другого пути к Богу как только через Иисуса Христа. Если они не правы, тогда христианство – ложь. Дело не в терпимости или нетерпимости. Дело в том, что есть истина.

Ложный постулат нетерпимости предполагает, что человек должен всегда с готовностью признавать другие варианты «истины», даже если имеющиеся свидетельства ограничивают возможность человека в его выборе единственным вариантом. Зачем нам так поступать? Все это кажется совершенно неразумным, как говорят апологеты Норман Гейслер и Рон Брукс:

Конечно же, хорошо допускать вероятность того, что кто-то может быть не прав, но неправильно и всегда плохо придерживаться какого-то мнения вопреки опровергающим его свидетельствам. Кроме того, не следует принимать окончательного решения, не рассмотрев прежде без всякого предубеждения имеющиеся свидетельства… [Но] должны ли мы оставаться открытыми для других взглядов, если здравый смысл подсказывает, что истина заключается только в одном? Разве это не равнозначно другому заблуждению, когда наш разум закрыт для других мнений… Но что, если мировоззрение, возведенное в абсолют, и есть истина? Следует ли абсолютизировать открытость? В конце концов, открытость не может быть истиной в полном смысле слова, если человек не открыт для подлинной абсолютизации взглядов, когда опровергнуть их уже невозможно. Не следует путать открытость с легкомыслием. Нельзя оставаться открытым для второй альтернативы, если истина сокрыта в какой-то одной из них (Geisler, WSA, 259).