А. Булгаков - «Святая инквизиция» в России до 1917 года

Далее мы слышим уже отголосок известного нам Закона. Князь цитирует:

«Русский не может быть баптистом». И его весьма актуальные для сегодняшнего дня рассуждения: «Приведенный случай относится к категории фактов, являющихся результатом укоренившегося у нас пагубного смешения терминов «русский» и «православный». Смешение понятий внедряется в общественное сознание все более и более. Только православный — истинно русский; неправославный — уже не настоящий патриот.

…Обыкновенно говорят, что насилие над совестью, — хотя и не отрицается его прискорбность, — необходимо для благополучия большинства. Пусть меньшинство страдает — этим оберегается благо большинства, православных, всех нас, коренных, истинно русских. Официально это называется покровительством господствующей Церкви. Считаю такой взгляд как нельзя более ложным. Насилие над другими имеет развращающее влияние на совесть того самого большинства, ради которого творится» [383] Там же, с. 472. .

В этом контексте уместно вспомнить религиозного философа Николая Бердяева, который в работе «О теургии» писал:

«Ни на одно мгновение соборность не может (в смысле «не должна». — А.Б. ) превратиться во внешний авторитет» [384] Бердяев К А. Опыт оправдания человека. М., 1916, с. 63. . И он же в «Философии свободы»: «Христианство как откровение благодати, свободы и любви не есть подзаконная мораль и не заключает в себе обязательности» [385] Бердяев И. А. Философия свободы. М., 1911, с. 47. .

Бердяев имел в виду обязательность не с точки зрения нравственности, а как подавление личности большинством, хотя бы это даже называлось соборностью.

Архимандрит Антонин вынужден был признать:

«Когда священники приглашают к содействию полицейских, или когда на дом присылают повестки: иди и причащайся, то Церковь одинаково теряет внутреннюю силу» [386] Мень А. (протоиерей). Мировая духовная культура. Христианство. Церковь. М., 1997, с. 472. .

«Религиозно–философские собрания» уже в 1903 г. были закрыты К. П. Победоносцевым — «черный папа» был встревожен вольными речами.

В деяниях Вселенских Соборов было записано: «По принуждению нет веры». Этот принцип формально был отражен, как мы видели, и в Своде Законов Российской Империи. Но в любой статье стоит слово «господствующая» (Церковь), да и движение по этому законодательству разрешалось только одностороннее: не хочешь к нам — не неволим, но от себя не выпустим. И вспоминается очередная «картинка», написанная с натуры: «Войдите в Петербурге в табельный день в Исаакиевский или Казанский собор. К концу литургии начинает появляться наша высшая интеллигенция, конечно, не для того, чтобы молиться, но чтобы своим присутствием показать политическую благонадежность» [387] А. Н (священник). К пастырской борьбе с сектой пашковцев, называющих себя «евангельскими христианами». Сергиев Посад, 1910, с. 5. .

Конечно, в православном духовенстве были священнослужители, которые осознавали все уродство положения, когда силой власти и репрессий государственная религия доказывала свою правоту. Когда в 1905 г. шли жаркие споры о предполагаемой церковной реформе, многие высказывались радикально. Так в «Церковном Вестнике» от 17 марта 1905 г. было опубликовано письмо за подписью 32–х священников. В нем говорилось, что «освобождение религиозной совести от внешних ограничений приветствуется с огромной радостью всеми истинными членами Православной Церкви, несущей против ее воли и духа бремя угнетения религиозной свободы» [388] Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века. Париж, 1931, с. 82. . По поводу «всех членов» сказать нельзя, но важно само признание и предложение «освободить приходского священника от различного рода полицейских обязанностей, вытравить из его души чувства покорности и раболепия, укоренившиеся за долгие столетия рабства» [389] Там же, с. 90. .

После 1905 г. черносотенцы всех мастей будут шельмовать их, навешивая ярлык «социалист», но церковные вольнодумцы заполняли собой монастырские тюрьмы задолго до революционного движения. Взять хотя бы списки заключенных Суздальского Спасо–Евфимиевского монастыря и Отчеты его настоятеля архимандрита Досифея за 1865, 1867, 1871, 1895 годы: «монахи, диаконы, священники, протоиереи…» [390] Пругавин А. С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством. М., 1905, с. 43. .

Когда в начале XX столетия Соловецкий монастырь перестал быть и тюрьмой, то публицист того времени А. С. Пругавин писал: «Отныне ее мрачные казематы и «чуланы» не будут уже более пугать и страшить тех, чья пытливая мысль в поисках за духовным, этическим обновлением сойдет с колеи готовых, избитых шаблонов, тот выйдет из тесных казенных, официальных рамок» [391] Там же, с. 91. . Однако оказывалось, рано радовались — ведь в России было еще много монастырей, до которых очередь Соловков не дошла. Правда, если верить официальным предписаниям, исчезли пытки, не жгли более огнем на допросах, но за решимость высказать свое убеждение по–прежнему, как двести лет назад, сажают в мрачные казематы монастырской тюрьмы, — сожалеет упомянутый автор.

«Но как в прежние времена, так и теперь, в начале XX века, в наши дни, монастырскому заточению чаще всего подвергаются лица, известные у нас под именем «сектантов» и «еретиков» [392] Там же, с. 123. .

«В интересах церкви необходимо от всей души пожелать, чтобы монастыри, эти «обители мира, любви и прощения», перестали, наконец, играть роль острогов и тюрем, чтобы с монахов сняты были, наконец, несвойственные их сану мрачные обязанности тюремщиков» [393] Там же, с 125. .

Время диктовало свои требования, и правительство издает несколько документов, которые имели чисто декларативный характер.

«Правительственный Вестник» от 27 февраля 1903 г. за № 46 опубликовал Высочайший Манифест от 26 февраля 1903 г.: вот некоторое извлечение: «Укрепить неуклонное соблюдение властями, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости, начертанных в основных законах Империи Российской, которые благоговейно почитая Православную Церковь первенствующей и господствующей, предоставляют всем подданным Нашим инославных и иноверных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной» [394] Введенский А. (священник). Действующие законоположения касательно старообрядцев и сектантов. Одесса, 1912, с. 4. .

Возможно, авторы Манифеста имели благие намерения. Но куда девать вопиющие статьи? Это была противоречивая ситуация, и 12 декабря 1904 г. вышел Именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату; изложим его основную суть:

Пункт 6. —

«Для закрепления выраженного Нами в Манифесте 26 февраля 1903 г. неуклонного душевного желания охранять освященную основными законами Империи терпимость в делах веры, подвергнуть пересмотру узаконения о правах раскольников, а равно лиц, принадлежащих к инославным и иноверным исповеданиям, и независимо от сего принять ныне же, в административном порядке, соответствующие меры к устранению в религиозном быте их всякого, прямо в законе не установленного, стеснения» [395] Ясевич–Бородаевская В. И. Борьба за веру. СПб., 1912, Именной Высочайший Указ 12 декабря 1904 г. .