Сергей Бычков - Плотина Фараона и Первая еврейская революция

Наин помогал накрывать стол личному повару Айса, догнавшего их с обозом. Командир пригласил заместителей на ужин, и за импровизированным столом царило веселье. Когда Наин увидел Гената, то разинул рот на его знак и поклонился. Оживление за столом стихло, и все встали, приветствуя героя. Айс пригласил за стол Гената, а заодно и Боби. Все наперебой хвалили его доспехи и передавали друг другу его удивительный лук. Поев для вида, Генат встал и поблагодарив всех попросил Айса выделить ему пару минут. Они отошли в сторону.

— Ты чего это вырядился, словно на парад или для официальной беседы, — спросил Айс, — что, опять надумал уйти в отставку?

— В отставку я больше не уйду, пока ты меня не выгонишь, — ответил Генат, — а здесь я, как ты правильно заметил, для официального разговора с моим командиром. Разрешите обратиться?

Генат вытянулся в струнку, как принято в армии.

— Ладно, валяй, — недовольный официальным тоном Гената, ответил Айс, — слушаю вас.

Генат замялся, а потом тихим голосом попросил: — Оставь мне мальчишку под моё начало. Безопаснее чем со мной ему нигде не будет, ты знаешь меня командир.

Затем, помолчав, добавил: — Глаза у него такие же, как были у Неда, такие же бесенята прыгают в них и мне кажется, что это его душа вернулась ко мне в образе Боби.

Айс понимающе кивнул ему и махнул рукой, мол, хорошо, забирай пацана. Довольный Генат ушёл к себе, приказав Боби вернуться до наступления темноты, а не менее довольный Боби принялся хвалиться перед Наином своими доспехами и самым лучшим в Египте луком.

— Знаешь Наинчик, — весело болтал он, — теперь — то папанька не побьёт меня, а все соседские мальчишки умрут от зависти.

— Побьёт, еще, как побьёт, — расстраивал его Наин, — я бы тебе посоветовал нагрудник на спину одеть, чтобы он твою задницу прикрывал. Когда отец тебя драть будет.

— Врёшь ты всё, — огрызался Боби, — любит папанька меня.

— Вот поэтому то и будет тебя драть, — заключил Наин.

Они сидели у костра, когда, отпустив заместителей, к ним подсел Айс. Наин видя, что командира и Гената связывает большая дружба, попросил его рассказать о герое Египта и о его подвиге, за который он удостоился этого звания.

Айс, шевеля веткой, угольки в костре помолчал, а потом, как бы вспоминая давно забытое прошлое, начал рассказ.

— Если рассказывать о Генате, то надо рассказывать и о его лучшем друге Неде. Вы знаете, что по законам Египта, каждая десятая семья должна послать в армии своего сына на всю жизнь. Так вот деревенский совет, откуда были родом Генат и Нед, решил послать их. В те годы они были молодые и, живя по соседству, дружили с детства. Попали они в отряд колесниц. Нед стал лучником, а Генат возничим, причём не было солдат лучше, чем они, ни тогда, ни сейчас. Помню, Нед взял первый приз Фараона на стрельбах. Он попал с расстояния в сто метров в стебель папируса, причём, когда соперники запротестовали и сказали, что это случайность и такого не может быть, Нед выстрелил второй раз и опять попал в цель. Ну, а лучше Гената никто не мог гнать колесницу. Один, тогда ещё сопливый мальчишка, который добровольцем пошёл служить в армию, учился искусству управления колесницей у Гената и благодаря полученным знаниям много раз оставался в живых. Этот мальчишка сейчас сидит перед вами, — засмеялся Айс и, замолчав, стал веткой шевелить костёр. Ветка, зашипев, щелкнула, и отскочивший уголёк упал на руку Айса. Он смахнул её рукой и потешно стал дуть на обоженное место.

— А вы знаете, почему мой отряд считается самым лучшим отрядом фараоновской армии? — спросил он и, не дав им ответить, зная, что они не знают, продолжил. — Представьте себе двух людей-воинов, лучника и возничего, которые годами находятся в одной колеснице. Они так сдруживаются, что в бою готовы умереть друг, за друга не раздумывая ни мгновения. Нет больше в других отрядах бойцов сражающихся с такой храбростью. Так вот, Генат и Нед были лучшими из лучших. Однажды, давным-давно, когда я ещё не был командиром отряда, они спасли Фараона от неминуемой гибели. Филистимские войны, когда мы воевали с ними, окружили его колесницу и, убив лошадей, пытались взять его в плен. Тут то на них и налетели эти два сокола. Они прорвались к колеснице Фараона, несмотря на жесточайшее сопротивление. Нед без промаха посылал стрелу за стрелой, а Генат искусно управляя лошадьми на огромной скорости, сумел схватить Фараона и перебросить его в свою колесницу. Не останавливаясь, они втроём прорвались к основным силам, а я прикрывал их отход. За этот подвиг, Фараон объявил их героями и украсил нагрудники золотым жезлом. Конечно, как в таких случаях, к этому жезлу прилагается большая денежная награда, так эти два друга, послали часть денег родственникам в деревню, а остальную часть пропили, причём гулял весь отряд, почти месяц и я в том числе. Спросите об этом у старых воинов, кто помнит этот случай, и они расскажут вам больше чем я.

— Помолчав немного, Айс продолжил: — А ведь они были совсем разные, Нед, по национальности еврей, был хитрым, а Генат, египтянин, простая душа. Нед был, как огонь, не мог усидеть на одном месте, а Генат наоборот спокойный, как удав. Заводилой был, конечно, Нед. Что только они не творили, других бы давно отдали под суд, но их не трогал никто, их боялись и уважали. Помню, вызовет их бывший командир отряда колесниц после очередного дебоша в каком-нибудь городе и спрашивает: — Вы подлецы, почему разнесли вдребезги трактир в деревне, а? Ну-ка отвечайте.

Генат молчал, а Нед сразу в атаку, — они сами (местные жители) виноваты, зачем они пьяного Гената тронули, он же пластом лежал и даже мухи не мог обидеть.

— Лежал? — удивлялся командир, — как же ты лежачий мог развалить стены трактира? Ну-ка сукин сын объясни мне?

— Не помню, — отвечал Генат, — то, что они Неда ударили, помню, а потом ничего не помню, озверел.

— Он не помнит, а ты что? — спрашивал командир Неда, — или у тебя тоже с памятью плохо?

— Прости командир, ничего не помню, только одно, что они говорили, что наш командир дурак, — врал он — вот я и рассердился на них.

— Что? Они сказали, что я дурак? Что же вы олухи им не всыпали как следует? — закричал командир.

— Да мы то всыпали, за то, и ругаешь нас, — хитрил Нед.

— Мало всыпали мерзавцем, надо было больше, идите с глаз моих, — кричал командир.

Рассказав им это, Айс замолчал, он видимо вспоминал прошлое весёлое время.

— А где теперь этот Нед и почему Генат, лучший возничий, служит в обозе? — спросил Наин.

— Чуть больше года назад, воевали мы нубийцев, — насупившись, продолжил Айс, — и я не зная что, случилось, как могло произойти это, но Генат разбил колесницу. Толи он стар и потерял способность мгновенно реагировать, толи произошла какая — то случайность, каких случается много во время боевых действий, не знаю, но это случилось в самой гуще врагов. Лошади умчались прочь, унося Гената волоком, потому что его рука попала в петлю вожжей, а Нед остался один против сотни. Мы, в конце концов, обратили врага в бегство и победили, ну и как всегда стали искать раненых на поле боя и хоронить убитых. Генат, после того, как его волоком протащили лошади по земле, должен был месяц лежать, у него живого места не было, а он бегал, и искал друга. Нашёл. Нед лежал на спине пробитый тяжёлым копьём. Его глаза были широко открыты, и казалось, что он мёртвый любуется высоким небом, а на губах его застыла улыбка. Это он радовался, что его друга Гената лошади утащили от верной гибели. Так мы и похоронили его с этой улыбкой на лице.