Сергей Бычков - Евангелие от Сергея

— Не то, Понтий. У них уже есть Бог и люди не поверят другому. Надо что-то другое.

Лукреций выпил вина и задумался. Понтий только решил переключить разговор на другую тему, как Лука воскликнул:

— Эврика, Понтий! Эврика! Я опишу историю не Бога, а его Сына, которого Бог послал на землю, чтобы помочь людям найти путь к справедливости.

— Вона ты куда загнул! — воскликнул Пилат. — Ну и фантазия у тебя, Лукреций.

Он весело рассмеялся, а потом спросил с хитринкой в голосе:

— А хочешь, я тебе помогу?

— Писать?

— Да нет, Лука, писать книги — это по твоей части, а мне оставь мои донесения и приказы. Я могу познакомить тебя с одним интересным человеком. Он у меня переводчиком служил и малый, я тебе скажу, далеко не дурак. Ты отгадал его мысли, Лукреций, ведь он себя Сыном Бога называет.

— Не может быть!!

— Чтоб я сдох, Лука, если вру! Но это не всё. Он ещё и царём Израиля хочет быть.

— Сын Бога — и царь? Ну, это уж слишком! Это уже перебор, — разочарованно ответил Лукреций, — ты ещё добавь — и император.

И что получится? Да обыкновенный сумасшедший, страдающий манией величия.

— Да ты пойми, Лукреций, — возразил ему Пилат, — чтобы хоть что-то изменить в этом болоте, которое представляет собой сегодняшний Израиль, надо обладать властью. Вот он и хочет взять власть в свои руки, чтобы, по его словам, восстановить справедливость.

— Утопия, Понтий, — отпарировал Лука, — где единоличная власть, там никогда не будет справедливости. Только демократия что-то ещё может изменить в этом мире.

— Да разве я с тобой спорю, Лука, — просто мне от того, что он возьмёт власть, только легче будет. Ты знаешь, какие у меня отношения с Антипой? Я стараюсь хоть что-то сделать для этой страны, а он, её царь, которому бог велит заботиться о ней, только

77

палки в колёса вставляет.

Вот посмотри, что он пишет в Рим.

Пилат встал и, порывшись на столе в углу комнаты, взял в руки свиток.

— Это его жалоба императору. Почитай.

Лукреций стал читать.

Ваша божественная светлость!

Ваш покорный раб Антипа шлёт вам низкий поклон и пожелания всего наилучшего. Да пусть солнце всегда сияет над Вашей головой!

Спешу сообщить, что в подвластном Вам Израиле происходит большое возмущение народа, вызавнное насилием и алчностью прокуратора Понтия Пилата. Несколько дней назад многие невинные граждане были убиты лишь за то, что посмели выразить своё недовольство его непродуманными действиями.

Не соизволит ли Ваша светлость принять это во внимание и послать нам другого прокуратора.

Ваш покорный раб — Антипа.

Внизу свитка Лукреций увидел приписку Тиверия.

Понтий! Разберись с этим жалобщиком. Только сделай это тихо и мирно. И помни, что я сказал Валерию Грату:

— Хороший пастух стрижёт своих овец, а не сдирает с них шкуру.

Император Тиверий.

— Так, что ты ждёшь, Понтий? Убери его к чёртовой матери! — воскликнул Лукреций.

— И уберу, Лука. А план мне этот переводчик подсказал.

Его зовут Иисус и сейчас он действует в Галилее.

— Уж не тот ли это мессия, о котором я слышу в последнее время? — спросил его Лукреций.

— Именно, Лука, и он — часть моего плана по замене Антипы.

— А я и не ожидал такого от тебя, Понтий, — удивился Лука, — ты действуешь, как настоящий политик.

— Что делать, Лукреций, что делать? — потирая руки, сказал Пилат, -

78

хочешь жить — умей крутиться. По его докладу, он сколотил себе группу ребят с хорошими кулаками и давит, причём успешно, всю бандитскую сволочь, что расплодил Антипа. Делая это, он завоёвывает себе авторитет борца за справедливость.

А ты знаешь — народу только это и надо.

— Так он — бандитский авторитет? — недоумённо спросил Лукреций.

Понтий поморщился.

— И да, и нет. Он не грабит народ, а помогает всем обездоленным, защищая их от поборов бандитов. Причём, это делают его люди, а сам он проповедует о своём царстве божьем, в котором всё будет по справедливости. При этом он выдаёт себя за мессию или Сына Бога.

— Да, он, видимо, не дурак, — подтвердил Лукреций, — и наша с ним идея о сыне бога совпала. А что он конкретно проповедует?

— Чёрт его знает, Лукреций, я точно тебе не могу сказать, только так, в общих чертах: не убивай, не воруй, заботься о людях.

Что-то вроде этого. Он говорит, что после смерти тот, кто будет следовать его наставлениям, получит жизнь вечную в царстве его отца-бога. Я даже могу вспомнить одну его фразу, она мне очень понравилась. Понтий наморщил лоб, сосредоточенно уставился в одну точку, а потом произнёс: *Во всём, как хотите, чтоб с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.(1)

— Да это же фраза философа Гилеля! — воскликнул Лукреций. — Она мне тоже понравилась, когда я читал его труды.

— Ну и что? — ответил Пилат. — Какая разница, кто изобрёл её —

Гилель или Иисус? Всё равно никто не знает об этом. Главное, что этими и другими правильными изречениями он привлёк на свою сторону массу народа и они готовы идти за ним.

— Потрясающе! А мозги у него что надо. — проговорил Лука. —

Ну, а дальше-то что?

— Как только он наберёт достаточную силу, то придёт в Иерусалим в условленное нами время. Там он обьявит себя пророком и царём Израиля. При этом он и его люди наведут *порядок* в храме царя Ирода. Ты знаешь, Лукреций, это притон первосвященника Каиафы.(1) Он превратил храм в подобие

1. Библия. Мт.7:12

2. Каиафа-библейская личность. Первосвященник.

79

городского рынка и держит его под своим контролем. Это и будет последней каплей терпения Антипы и первосвященника.

Они кинутся искать Иисуса, чтобы предать суду и казнить.

— Что-то я не пойму. — наморщив лоб, произнёс Лука. — Ведь тогда возникнет гражданская война? И ты пойдёшь на это?

— Нет, конечно. В том-то всё и дело, что всё проще и гениальнее. Он сам им сдастся!

— Сам? Сам сунет голову в петлю? И ради чего надо было тогда всё это затевать?

Пилат расхохатался.

— В этом-то и вся изюминка. Как только он сдастся им, они приговорят его к смерти. Хочешь пари, Лука? Сто против одного, что они приговорят его к побитию камнями. Спорим?

— Ну, и бестия ты, Понтий! Разве я похож на идиота? Это же безпроигрышное для тебя пари! Ну, ладно, дальше-то что?

— По закону они должны привести его ко мне для утверждения смертного приговора.

— Понял, Понтий, понял! — заорал Лукреций. — Как всё просто! Просто и гениально! Ты не утвердишь приговор и тем самым Рим как бы встанет на сторону Иисуса? Так?

— Правильно. Я не только не утвержу приговор, а оправдаю Иисуса. Уже сейчас вся Галилея хочет видеть Иисуса своим царём. По докладам моих ищеек то там, то сям раздаются призывы к свержению Антипы. Мой оправдательный приговор будет концом правления Антипы и его священников. После моей оправдательной речи ни один израильтянен не встанет на их защиту. Иисуса просто на руках занесут во дворец и усадят на трон, просто вышвырнув с него Антипу.