Владислав Карабанов - Священные основы Нации

И если русский человек не способен сочувствовать этому сугубо немецкому, священному отношению к данной местности, то, что уж говорить о советском гражданине, об этом фантомном продукте госчиновничьего аппарата, бездуховная деятельность, варварство и вандализм которого, по существу, изувечили эту землю, развеяли её священный дух и превратили чужую национальную память в развалины. Попытки русского духа слиться с чужой земной плотью не будут успешными, наоборот, чужое умирающее тело способно отравить и Новую Россию, и прежде чем идти в будущее с этими землями, надо много раз подумать, точнее заглянуть себе в душу, спросить своих Богов, справедливо ли это?

Некогда земля, исполненная духовного значения, земля, на которой, как писал поэт, "деревья что-то шепчут по-немецки", ныне прозябает под несуразным именем Калининград - именем человека, чья нога никогда её не касалась. Таковы естественные и плачевные последствия расчленения и сочленения живой земли, духовного пространства, согласно сиюминутным, мирским политическим потребностям.

Однако в случае Калининграда и Карельского перешейка вопрос состоит только в том, сможет ли нация со временем адаптировать некогда чужую ей землю, как это было с некоторыми территориями Большой России, или же сама земля адаптирует населяющих ее людей, чужое пространство наполненное могучим и древним эгрегором изменит их сознание. В Калининградской области, наблюдается нечто подобное: живущие там русские, каким-то непонятным образом утрачивают русское самосознание, среди них возникают общественные движения, призывающие к отделению от России, присоединению к Европейскому союзу. Не имеем ли мы яркий пример, когда наполненное иной нуминозной силой пространство абсорбирует пришедших туда людей, ассимилирует их, превращая в иной народ, зачастую слабый, утративший своё исконное начало, связь, но не обретшей, в силу понятной дистанции полноты связи с новым эгрегором. Подобное сплошь и рядом известно в истории человечества, от готов превратившихся в римлян до испанцев, превратившихся в аргентинцев, мексиканцев, колумбийцев и так далее.

Достаточно самого поверхностного знания истории России, чтобы понять всю её вопиющую не столько даже греховность, сколько противоестественность. Наиболее очевидный пример такого отступничества, пример подавления, извращения, более того, жестокого и сознательного уничтожения собственной, исконно, истинно русской натуры - петровские времена и последующий постпетровский период уже не Руси, а Империи. Это и история православия, которое насаждалось сверх всякой меры и, по сути, превратилось в тоталитарную идеологическую машину ещё во времена монгольского ига и продолжала таковой оставаться вплоть до 1917 года. Затем ещё более кошмарные времена большевизма и борьбы за "всемирное" потрясение. Одно, вкупе с другим, огромная разрушительная мощь, была обрушена на русский народ. Искусственные цели и идеи навязывались русским, век от века, насилием ли, увещеванием ли, но они уводили нас от истинного нашего пути, от того направления, каким должны были мы идти, ведомые своей нуминозной силой, нашими Богами, небесными заступниками, от которых мы век от века отворачивались или нас отворачивали.

В более дальнем рассмотрении, на мой взгляд, фатальной ошибкой, было принятие на Руси христианства. Внутреннее отторжение этого акта на уровне национального сознания выразилось в знаменитых летописных словах: "Добрыня крестил мечём, а Путята огнём". Подобного сильнейшего нежелания принятия христианства история, наверное, не знает. Русь, возможно, древняя прародина арийских народов, активно отторгала эту веру и её церковь. Казалось бы, со временем произошла духовная ассимиляция, но это было только внешнее обманчивое впечатление. События 1917 и последующих годов - ярчайшее подтверждение этому. Придавленное вековым политическим насилием, подсознательное неприятие христианской религии и её институтов ярко выразилось в событиях тех и последующих лет, когда бывшие "православные" с упоением громили храмы. Это был безусловно вандализм, вакханалия, но, с другой стороны, прорыв когда-то униженного и теперь опьянённого освобождением духа. Да и сегодня православию в реальности следуют не более двух-трёх процентов русского населения. Оно остаётся для большей части русских людей, формально считающимися православными христианами, унылым и тягостным отвлечённым ритуалом, уводящим русского человека в сторону от его ДУХОВНОЙ РОДИНЫ.

Чем дальше в лес, тем, как известно, больше дров, больше грехов и ошибок, и, как следствие, больше несчастий, причину которых не удаётся найти именно потому, что потеряна духовная связь, связь с нуминозной основой своего существования, потеряна, в сущности, связь с самими собой, со своей памятью, совестью, Богом. Дело, повторюсь, даже не в том, что путь, которым мы пошли, которым так долго петляли и на котором вконец заблудились, плох; главное то, что он противоестественен, он искусственен для России, не присущ ей. Более того, следование этим путём стало возможно только в результате жестокого, безрассудного подавления истинной для России природы, её духовного существа. Безусловно, жестокость и безрассудство, с которыми происходило это подавление, с которыми невежество восставало против истины, против Бога, против самой Вселенной и её законов, должно быть искуплено. Но, главное, оно должно быть исправлено. И в том, как раз, и заключается миропорядок, одновременно физический и нравственный его закон, что одно невозможно без другого, что искупление и исправление взаимосвязаны и невозможны друг без друга.

История России подобна палке, вставленной в колесо её естественной истории, в колесо жизни, великое колесо, запущенное нашими предками, святыми, праведниками и мудрецами, теми Посвящёнными, чья душа достигала величайших высот духа и обогащала его сокровищами, знанием и мудростью, душу нации. Безжалостное изничтожение всяких признаков сначала языческого, то есть исконно русского верования, а после староверческого духовенства, той формы христианства, что начала ассимилироваться в русском нуминозном поле. [12] Именно потому, на мой взгляд, церковь и была подвергнута жёсткой реформе в середине ХVII века, породившей понятие старообрядчества, что стала устанавливаться условная связь, гармония с миром русским, что для московской власти было опасно. Причины эти я не буду рассматривать в этой книге, так как это отдельная достаточно большая тема. Затем столетия варварского и бессмысленного крепостничества, оправдание которому нельзя найти даже в экономических условиях того времени. Позднее - истребление наиболее высокодуховных слоёв русской нации. Все это не могло пройти бесследно. Языческие боги, сама языческая вера была сосудом русской духовности, воплощением русского нуминозного начала, средоточением истинно русской священной энергии, божественного огня, субстанции русского национального духа. Физическое уничтожение этого культа означает убийство духа, восстание против священных сил, попирание Святая Святых. Такое богоборчество не может не иметь самых серьёзных последствий. Не случайно христианский культ, вбитый в Русь, произрастал именно как вера униженных и оскорблённых - тем самым византийское духовенство тонко решило вопрос с внутренними ощущениями своей паствы, покорившейся силе. Душевная, но бессознательная реакция нации на подавление стала эксплуатироваться как проявление христианской истовости. И наоборот, проявление радости, веселья признавались этим духовенством в качестве свидетельства отступничества, непокорности. Но разве гармония со своей ДУХОВНОЙ РОДИНОЙ может навевать тоску, уныние, печаль? Разве не должна эта гармония вызывать у людей радость и ощущение счастья, полноты?