Андрей Кураев - ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ

«"Христианских королей больше нет. Страны, о которых ты говоришь, стали частью Британии или еще глубже погрязли в HenpaBfle w - w HTOж, обратимся к тому, кто поставлен сражать тиранов и оживлять королевства. Воззовем к императору". — "Императора больше нет". — "Нет императора?!.." — начал Мерлин и не смог продолжить. Несколько минут он сидел молча, потом проговорил: "Да, в дурной век я проснулся. Но если весь Запад отступил от Бога, быть может, мы не преступим закона, если взглянем дальше. В мои времена я слышал, что существуют люди, не знающие нашей веры, но почитающие Творца. Сэр, мы вправе искать помощи там, за Византийским царством. Вам виднее, что там есть — Вавилон ли, Аравия, — ибо ваши корабли обошли вокруг всего света". Рэнсом покачал головой. 'Ты все поймешь, — сказал он. — Яд варили здесь, у нас, но он теперь повсюду. Куда бы ты ни пошел, ты увидишь машины, многолюдные города, пустые троны, бесплодные ложа, обманные писания, людей, обольщаемых ложной надеждой и мучимых истинной скорбью, поклоняющихся творенью своих рук, но отрезанных от матери своей, Земли, и отца своего, Неба. Можешь идти на Восток, пока он не станет Западом, и ты не вернешься сюда через океан. Повсюду ты увидишь лишь тень крыла, накрывающего Землю". — "Значит, это конец?" — тихо спросил Мерлин».

Священник Тимофей, иеромонах Дионисий. О Церкви, православном Царстве и последнем времени. M., 1998. С.45

Странно все же бывает видеть монастыри под охраной десятков казаков и милиционеров (охраняющих не иконы в храмах, а именно братские корпуса), ведь монахи — по определению! — «живые мертвецы». Особенно эти монашеские телохранители умножились после убийства в Оптиной пустыни. До того мы забыли аксиомы церковной жизни, что от православных собраний и пастырей в Оптину посылали тогда письма и телеграммы соболезнования! Но разве подобное мыслимо было в древней Церкви? Возможно ли такое — в Карфагене узнают, что в Риме казнили несколько священников, и посылают туда гонца с выражением искренних соболезнований? Разве это не праздник для Церкви — появление новых мучеников, новых святых?

Оболенский Д. Византийское содружество наций. M., 1998. С. 440, 458.

Святитель Стефан Пермский. К 600-летию со дня преставления. СПб., 1995. С. 214–215

0 Лобковиц Н. Христианство и культура // Вопросы философии. M., 1993. № 3. С. 79.

Реакция монархиста: «Однако все ли столь сильны духом, как апостолы и отец диакон, чтобы в одиночку противостоять нынешнему нарастающему разгулу сил зла без помощи православной государственной власти? И разве священнослужитель вправе думать «лишь о себе», забывая «о духовных нуждах других людей» и оставляя на произвол судьбы тех наших ближних (и прежде всего молодежь), которые в нынешнем океане лжи на такое самостоятельное распознавание зла не способны? Родителей, поступающих так, лишают родительских прав. В православной же монархии действует как раз принцип отеческой любви к народу» ( Назаров М. Третий Рим и конец истории — «а четвертому не бывать».. // Имперское возрождение. M., 2005. № 2. С. 110). Ну, это уже почти прямая цитата из «Легенды о Великом Инквизиторе»… Вот только вправду ли мой оппонент желает, чтобы притча Достоевского воспринималась как обличающая не папство, но русских православных монархистов?

Митрополит Московский Филарет. Слова и речи. M., 1882. Т. 4. С. 151–152.

При оценке подвига святых Кирилла и Мефодия надо иметь виду, что в современной им Греции не только церковная молитва, но и литература не признавали разговорного, современного языка. «В литературе господствовал архаический язык, который усваивался в результате элитарного школьного образования. Народная речь стояла настолько вне литературы, что Анна Комнина считала необходимым «перевести» на койнэ насмешливую песенку, которую распевали константинопольцы… В Xll веке разговорная речь впервые становится языком литературы… Монашество стояло, скорее всего, в стороне от этого движения; в отличие от монашеской литературы IV–VI веков, вбиравшей элементы живого языкотворчества и чутко прислушивавшегося к народной речи, идеологи церкви Xl-Xll веков занимали последовательную пуристическую позицию. Уничтожение патриархом Николаем IV Музалоном Жития святой Параскевы в середине Xll века на том основании, что оно написано каким-то мужиком на «вульгарном» языке — характерный момент в борьбе против попыток зарождения народноязычной агиографиии… Задачей школы оставалось овладение мертвым языком, на котором писала и говорила элита, и тем культурным фондом, который позволял понимать классиков и хитроумные аллюзии современных авторов» (КажданА. П. Никита Хониат и его время. СПб., 2005. С. 87–89,168).

Смолич И. К. История русской Церкви. 1700–1917. M., 1997. Ч. 2. С. 206.

Пока я, собственно, больше об этом на лекциях и говорю. Со временем начну больше включать в лекции опыт других миссионеров — и XIX века, и современных

И то не о всех. Даже имена многих апостолов (!) забыты: «Имена апостолов Спасителя известны из Евангелий каждому; списка же семидесяти учеников никакого нигде нет» (Евсевий. Церковная история. 1,12). «Мы не можем перечислить по именам всех апостольских преемников, ставших по всей вселенной пастырями Церкви и евангелистами. Мы вспоминаем поименно только тех, о которых упоминается в апостольских, сохраненных доныне записях апостольского учения» (Там же. 1,37)

Оттого весьма разочаровала меня книга Иакова Стамулиса «Православное богословие миссии сегодня»: я не нашел в ней ничего полезного для себя. Красивые византийские слова о жизни в Духе Святом, о том, что задача миссионера — вести в Царствие Божие, и прочее… Но вы мне подскажите средства! Но не нашел я там советов — что, как и кому нужно говорить, какие аргументы использовать

Например, Церковь дерзнула не остановиться на Символе веры, о котором предание говорило, что он был открыт Божией Матерью и апостолом Иоанном Богословом святителю Григорию Чудотворцу (см. Святитель Григорий Нисский. Слово о жизни святителя Григория Чудотворца //Творения святителя Григория Нисского. M., 1872. Ч. 8. С. 146–147).

«Во многих случаях эти миссии бывали вызваны прямой или косвенной поддержкой империи. Но чаще всего новые церкви возникали стихийно благодаря свидетельству мирян или мирянок, действующему как проповедь без всякой профессиональной миссии или плана. Аристократ святой Григорий, Просветитель Армении, рабыня Нина, просветительница Грузии, два юноши, Фрументий и Эдесий, потерпевшие кораблекрушение в Эфиопии, сирийские купцы, принесшие христианство в Индию, — в истории каждого из них видна одна общая черта — спонтанность. Множество подобных случаев могло остаться никогда не записанными. Те же, что были записаны, затуманены легендами; однако характерно, что сами легенды стремятся скорее подчеркнуть, чем скрыть, стихийную свободу обращения. Народные предания описывают чудесные события, подтверждающие проповедь, но мало рассказывают о том, как люди были организованы. Народ сохранил в своем воспоминании о принятии новой веры именно то, что хотел… Стоит отметить, что монахи, так же как и первые действующие по собственному порыву свидетели христианства, были мирянами. Большая часть повествований говорит, что епископы и духовенство не имели значения в начале миссии, но были необходимым последствием, закрепляющим ее успех. Мирянин-просветитель в некоторых случаях впоследствии получал епископскую хиротонию (святой Григорий Армянский, святой Фрументий Эфиопский); бывали случаи, когда местные новообращенные вожди просили почитаемую ими христианскую власть прислать епископов из-за границы (самого императора Константина — для Грузии, Александрию — для нубийцев, Селевкию-Ктесифон — для индийцев). Отсюда явствует, что, следуя изначальному христианскому пониманию служений, епископы и священники отождествлялись с сакраментальными и учительскими функциями внутри уже установленной местной Церкви, тогда как непосредственно миссионерская и апостольская ответственность присваивалась скорее мирянам» (Протопресвитер Иоанн Мейендорф. Единство Империи и разделения христиан // История Церкви и восточно-христианская мистика. M., 2000. С. 96–97). Позднее в России о том же будет свидетельствовать история с преподобным Трифоном Печенгским.