Джеймс Данн - Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

Кеземан, несомненно, преувеличил. Такое полное отсутствие преемства между апокалиптиком Иоанном Крестителем, неапокалиптиком Иисусом и апокалиптичностью первоначальной общины трудно представить [611] Koch, Apocalyptic, p. 78; W. Schmithals, 'Jesus und die Apokalyptik', JCHT, pp. 64–69. . Как мы уже видели, апокалиптические язык и образность столь глубоко свойственны преданию об Иисусе, что их практически невозможно удалить. Невозможно было их и вставить, не изменив учение Иисуса полностью (а не просто "в некотором смысле"). Кеземан не понял природу напряжения между настоящим и будущим в учении Иисуса. "Непосредственная близость Бога" — это присутствие Царства в эсхатологическом блаженстве, а присутствие Царства — это проникновение в век нынешний силы последних времен, предзнаменовывающее близкое наступление Царства во всей эсхатологической завершенности (см. также выше, §§ 3.2 и 50.5).

Одним словом, не следует обращаться в бегство при виде вызова, который бросили богословию XX в. Вейс и Швейцер. Не будем поддаваться неолиберализму, подчеркивающему лишь то в учении Иисуса, что легче всего перевести на современный язык. Ни догматическое богословствование, ни современная апологетика не должны диктовать выводы исторических исследований. Напротив, они должны делать свои выводы, исходя из результатов этих исследований. Таким образом, нам не уйти от следующего вывода: Иисус возвещал уже нагавшееся действие эсхатологической силы Божьей и близкое завершение исполнения замысла Божьего о мире, причем Он делал это на языке апокалиптической эсхатологии. В этом смысле учение Иисуса — часть траектории, соединяющей иудейскую и христианскую апокалиптику.

67.3. Первоначальная христианская община. Большинство историков согласны, что ранние дни христианства отмечены высокой степенью эсхатологического пыла. Подтвердить это документально сложнее, чем эсхатологический характер учения Иисуса (§ 67.2) или ранней проповеди Павла (§ 68.1). По своим причинам Лука предпочел проигнорировать или подавить этот важный аспект раннего христианства (см. ниже, § 71.2): в первые несколько лет было много провидцев и видений (часто ангелов), но в рассказе Луки лишь немногие повествования оправдывают название "апокалиптика" (Деян 1:9–11, 7:55–56, ср. 2:2–3,10:10–16, 26:13–19). Тем не менее мы имеем достаточное количество других указаний на апокалиптическую восторженность первых христиан [612] См. более подробно в кн.: Dunn, Jesus, pp. 158–162. Предыдущее предложение не оправдывает старого определения "апокалиптического", на котором первоначально была построена вся глава; все видения небес и небесных существ могут быть описаны как "апокалиптические" (Rowland). .

а) Отметим, что для выражения своей новой веры они использовали апокалиптическую категорию воскресения (см. выше, § 51.1). Очевидно, они верили, что воскресение Иисуса положило начало воскресению мертвых и первый сноп эсхатологического урожая уже пожинается (Рим 1:3–4,1 Кор 15:20, 23, ср., Мф 27:52–53). Не может быть, чтобы эту веру и этот образ (первые плоды) впервые придумал Павел спустя 20 лет после самого события. Они, несомненно, были частью первоначального вдохновения: Иисус был воскрешен из мертвых — воскресение из мертвых началось [613] Ср.: W. Pannenberg, Revelation as History, 1961, англ. пер.: Macmillan 1968, pp. 141–143. . Они также верили, что живут в "последние дни", приготовляющие Последний день, как предсказано Иоилем (Деян 2:17–18, Иоил 2:28–32). Они достигли высшей точки в Божьем замысле об Израиле: они — эсхатологический Израиль, народ нового завета, начало которому положили смерть и воскресение Иисуса (Мк 14:22–25, пар., 1 Кор 11:23–25), их представители, Двенадцать (вместо Иуды избран Матфий — Деян 1:15–26), вскоре будут судить Израиль при наступлении Судного дня (Мф 19:28/Лк 22:29–30).

б) Видимо, они жили в каждодневном ожидании второго пришествия Иисуса. Это ясно выражено: об этом говорит и сохраненный Павлом в 1 Кор 16:22 первоначальный призыв на арамейском: "Господь наш, гряди!" (ср. Иак 5:7–8, Откр 22:20)", и вставленная в рассказ Луки о второй проповеди Петра первоначальная керигматическая формулировка — если его слушатели покаются, Бог пошлет с небес Христа (Деян 3:19–21), и упование на скорое пришествие Иисуса как Сына Человеческого, сохраненное в Q (Лк 12:8–9/(Мф 10:32–33), Лк 11:30/(Мф 12:40), Мф 24:27/Лк 17:24, Мф 24:37/Лк 17:26, Лк 17:30/(Мф 24:39), Мф 24:44/Лк 12:40). Степень переработки, которой подвергалось предание о Сыне Человеческом (ср. выше, §§ 9.1 и 51.1), указывает на то, что оно было предметом жизненного интереса в ранних церквах. Отметим, что, согласно преданию, и Стефан, и Иаков (брат Иисуса) в критический момент выразили всю свою веру высказыванием о пришествии Сына Человеческого (Деян 7:56, Евсевий Кесарийский, Церковная история, 11.23.13). Подобным образом, чем более вероятно, что Мк 13 — результат длительного развития (а это преобладающий взгляд в современных исследованиях по истории редакций) [614] См., в частности, L. Hartmann, Prophecy Interpreted, Uppsala 1966; J. Lambrecht, Die Redaktion der Markus‑Apokalypse, Analecta Biblica 28, Rome 1967; R. Pesch, Naherwartungen: Tradition und Redaktion in Markus 13, Dusseldorf 1968; L. Gaston, No Stone on Another, SNT, XXIII, 1970, ch. II; см., также: D. Wenham, The Rediscovery of Jesus' Eschatological Discource, JSOT Press 1984. , тем труднее уйти от вывода о важной роли в раннем христианстве постоянных эсхатологических размышлений. В контексте такой эсхатологической восторженности "общность имущества" (Деян 2:44–45., 4:32–37) необходимо понимать не как безответственное начинание (люди отдавали не только доход, но и основное имущество) со стороны тех, кто предвидел предстоящие долгие годы благовествования, но как следствие презрения к нуждам нынешнего века ввиду близкого Конца.

в) Вспомним, наконец, что обычная жизнь первоначальной общины сосредоточивалась на Храме (выше, § 54.1). Очевидно, упование первых христиан на эсхатологическое обновление концентрировалось на горе Сион и эсхатологически обновленном или перестроенном Храме (как в Тов 14:4–5,1 Енох 90:28–29, 91:13, Зав Вен 9:2, Сив Ор III:718, 722–724, Возн Моис 1:17–18,2 Вар 4:2–7,6:7–8,3 Ездр 7:26,8:52,10:25–57, и в Кумране) [615] См.: J. Т. Milik, Ten Years of Discovery in the Wilderness of Judaea, 1957, англ. пер.: SCM Press 1959, pp. 41–42. . Они приписывали Иисусу важную роль "очищения Храма" (Мк 11:17 = Ис 56:7, Мал 3:1). Именно поэтому первые христиане сохранили загадочные слова Иисуса о разрушении и восстановлении Храма (Мк 14:58,15:29, Ин 2:19) — эти слова были важны для их самопонимания как представителей эсхатологического Израиля. По этой причине они в первые месяцы не уходили из Иерусалима, а альтернативные истолкования этих высказываний Стефаном встретили так враждебно (см. выше, § 60. д). Центральное место Израиля в их эсхатологических размышлениях также отражено в вопросе: "Господи, не в это ли время восстанавливаешь Ты Царство Израилю?" (Деян 1:6). В контексте деэсхатологизированной истории Луки это звучит странно. Но это звучит правдиво в свете указанных выше обстоятельств; отметим опять Мф 10:23.