Ричард Бокэм - Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

Аргументация в пользу этой гипотезы зиждется на сходстве данного фрагмента («знаем, что истинно свидетельство его») и некоторых других отрывков из Иоанна, которые, если рассматривать их вместе, говорят об употреблении Иоанном особого грамматического приема, который я назову «множественным числом авторитетного свидетельства». Рассмотрим же другие примеры такого употребления множественного числа.

В этом разделе мы покажем, что в Ин 21:24 употребляется характерная для Иоанна идиома, которую мы встречаем и в других Иоанновых писаниях (то есть в Евангелии и посланиях Иоанна), именно в Ин 3:11, 1 Ин 1:5; 4:14 и в 3 Ин 9–10, 12. Единство автора Евангелия от Иоанна и трех Иоанновых посланий оспаривается, однако сейчас нам нет нужды разрешать этот вопрос. Во всяком случае, всеми признано, что корпус «Иоанновых» сочинений обладает определенными и особыми лингвистическими характеристиками — вне зависимости от того, принадлежат ли они к «идиолектике» одного писателя или «социолектике» писательской школы. Следовательно, параллельные места в Иоанновых посланиях могут помочь нам установить точное значение того или иного места в Евангелии от Иоанна.

Рассмотрим идиому, которую мы назвали «множественным числом авторитетного свидетельства». Использование первого лица множественного числа (как местоимений, так и глаголов) в значении «я» у Иоанна впервые подметил Адольф фон Гарнак в своем важном, но по большей части забытом труде 1923 года [957]; не так давно Говард Джексон привлек внимание к работе Гарнака, развив ее в новом направлении [958]. Эти авторы говорят о «"мы", выражающем авторитет» или «облеченном властью» [959]; однако лишь Джон Чепмен в своей практически никем не замеченной статье 1930 года [960]указал на общий элемент свидетельства во всех случаях употребления данной идиомы. Этот общий элемент оправдывает введенный мною термин: «множественное число авторитетного свидетельства». Из всех трех исследований я почерпнул много полезного, хотя ни с одним из них не готов согласиться вполне. Далее мы подробно рассмотрим обсуждаемые тексты, дабы убедиться, что во всех них содержится одна идиома — «множественное число авторитетного свидетельства».

Начать будет полезно с описания трех основных значений употребления в древнегреческом языке (как и во многих других языках) форм первого лица множественного числа — как местоимений, так и глаголов:

(1) Ассоциативное [961]«мы» используется, когда автор включает в число «мы» как себя, так и своих читателей, то есть «мы» означает «я и вы»;

(2) Диссоциативное «мы» используется, когда автор говорит о себе и группе, к которой он принадлежит, но не принадлежат читатели, то есть «мы» означает «я и они»;

(3) «Мы» используется как замена «я»; цель автора — не указать на еще каких–то лиц наряду с собой, но придать ссылке на себя дополнительную весомость. Такое словоупотребление называют иногда «множественным величия» или «множественным авторитета». Автор может использовать его так же, как используется властное «мы» в английском языке, подчеркивая свой авторитет. «Мы» может говорить о себе человек, считающий себя в каком–то смысле выше тех, к кому он обращается [962]. Это словоупотребление напоминает «королевское "мы"» в английском языке; однако в древнегреческом оно употреблялось более широко, чем в современном английском, где используется практически исключительно царствующими особами (хотя манерой говорить о себе «мы», как известно, прославилась Маргарет Тэтчер). В современном английском такое множественное число также подчеркивает авторитет говорящего. Стоит еще раз подчеркнуть, что в греческом словоупотреблении такого рода возможны и даже естественны постоянные колебания между «мы» и «я». Джеймс Моултон пишет о «примерах из поздней греческой литературы и из папирусных писем, ясно и однозначно показывающих, что «я» и «мы» в письменной речи от первого лица чередуются «как бог на душу положит», без малейшей логики» [963].

3 Ин 9–12. Начнем наше исследование с множественного числа авторитетного свидетельства в 3 Ин 9–10, 12. В стихе 8 перед нами явный случай ассоциативного «мы»: автор включает себя («старца») и своего адресата Гая в более широкий круг всех истинных христиан. Однако такое значение невозможно приписать четырем формам первого лица множественного числа в стихах 9, 10 и 12. Некоторые ученые видят в них диссоциативное «мы», которым автор включает себя (но не Гая) в какую–то группу, возможно, в группу христианских лидеров [964]. Трудность здесь, однако, в том, что «мы» в стихах 9 и 10, судя по всему, не равно «братьям» из стиха 10, очевидно, странствующим проповедникам, путешествующим вместе со старцем; а «мы» из стиха 12 явно отличается от «всех» из того же стиха — по всей видимости, всех христиан из общин, к которым принадлежат старец и Гай (см. также «друзья» в стихе 15). Выделять еще одну группу, к которой относится это «мы», кажется чрезмерно сложным решением. Раз уж нам известно, что чередование «я» и «мы» в речи от первого лица — в древнегреческом дело достаточно обычное, проще всего и логичнее всего предположить, что «мы» во всех трех стихах (9, 10, 12) выступает как замена «я».

Это не означает, однако, что «мы» — всего лишь случайная вариация «я». По всей видимости, цель использования первого лица множественного числа в стихах 9 и 10 — подчеркнуть авторитет говорящего в ситуации, когда этот авторитет оспаривается [965]. Слова «не признает нашего авторитета» в NRSV [966]— интерпретативный перевод с греческого: буквально этот отрывок читается «не принимает нас». Глагол (epidechesthai — «принимать, признавать, оказывать гостеприимство») здесь тот же, что и в стихе 10, где NRSV переводит его как «оказывать гостеприимство». Сам по себе этот глагол не означает признания чьего–либо авторитета — однако в соответствующем контексте (например, в 1 Мак 10:1) естественным образом приобретает такой оттенок. Возможно, имеется этот оттенок и в стихе 10: «братья» здесь, по–видимому, столь же видные и авторитетные личности, как и сам старец — и, не принимая их, Диотреф не выказывает уважения к их положению и авторитету.

Вторую половину стиха 12: «Свидетельствуем также и мы, и вы знаете, что свидетельство наше истинно» — также легко понять в смысле «множественного числа авторитетного свидетельства». Даже если отвлечься от множественного числа, утверждение своего авторитета в этих словах очевидно и подчеркнуто. Слово «истинно» перекликается с «самой истиной» [967]чуть ранее в том же стихе, утверждая как нечто вполне очевидное Гаю, принадлежность свидетельства старца к истине как таковой. Этот пример авторитетного «мы» у Иоанна особенно интересен для нашего исследования, поскольку здесь утверждается авторитетность свидетельства. Разумеется, сам по себе этот отрывок еще не доказывает, что эта Иоаннова идиома относится именно к авторитетному свидетельству. Чтобы это доказать, необходимо проанализировать его в связи с другими отрывками, к которым мы перейдем далее. Однако сейчас стоит отметить, что данный отрывок из 3 Ин 12 лексически очень близок к Ин 21:24: «Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его» [968].