Брюс Мецгер - Канон Нового Завета Возникновение, развитие, значение

Что касается Евангелий, то некоторые ученые указывают на три отрывка, которые, по их мнению, свидетельствуют о том, что Варнава был знаком с Евангелием от Матфея:

1) В 7:3 утверждается, что, когда распинали Иисуса, «дали Ему пить уксуса (οξος) с желчью (χολή)». О том, что так оно и было, упоминается во всех четырех Евангелиях, но лишь Матфей (Мф 27:34) говорит о «вине, смешанном с желчью». Не исключено, что Варнава в поиске подходящих образов и пророчеств скорее находился под влиянием 69–го псалма: «И дали мне в пищу желчь, и в жажде Моей напоили меня уксусом» (69:22).

2) В 4,14 Варнава увещевает своих читателей остерегаться, «чтобы случайно не оказаться (вне), как написано (ώς γέγραπται), много званых, но мало избранных» (πολλοί κλητοί, ολίγοι δέ εκλεκτοί). Это напоминает цитату из Мф 22:14, но, возможно, как считают некоторые, Матфей и Варнава заимствуют это выражение из одного и того же источника. Представляется, что притчевый характер этой фразы подтверждается тем, что она во многих рукописях добавлена к Мф 20:16 (С D N W Q Fam. I Fam. 13 и др.).

3) Знает Варнава и то, что Иисус «пришел призвать не праведников, но грешников» (5:9), и это дословно совпадает с Мф 9:13 и Мк 2:17.

Гораздо менее ясно, известно ли Варнаве четвертое Евангелие. В контексте рассуждений о медном змее, которого Моисею повелевалось вознести на шест (Числ 21:7 и далее), Варнава говорит, что здесь мы вновь встречаемся со «славой Иисуса» — довольно прозрачная аллюзия на Ин 3:14.

Знал ли Варнава другие новозаветные книги? Некоторые исследователи обнаружили в тексте места, созвучные Первому и Второму посланиям к Тимофею. Слова об Иисусе, призывающем грешников, а к их числу относятся и апостолы, которые «были беззаконны по множеству прегрешений» (5:9), напоминают о других: «Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим 1:15). Утверждение же, что, согласно словам ветхозаветных пророков, положено было, чтобы «Господь явился во плоти» (5:6), можно сопоставить с первой строкой отрывка, который принято считать ранним символом веры, зафиксированным в 1 Тим 3:16: «Он явился во плоти, оправдал Себя в Духе…» и т. д. По всей вероятности, Варнаве было известно и Второе послание к Тимофею, поскольку его слова о «явленной благодати» и «разрушении зла» (5:6) напоминают об аналогичном сочетании слов в 2 Тим 1:9–10. Вспоминается текст этого же Послания, когда Варнава говорит о Сыне Божьем как о Господе и «Судье живым и мертвым» (2 Тим 4:1; Варнава 7:2). Но может быть и так, что оба автора цитируют независимо друг от друга общую для всех вероисповедную формулировку.

Среди других достойных упоминания примеров следует сказать о слове ποδήρη. Оно встречается у Варнавы в описании Иисуса, когда Он придет в день судный, облаченным в алую ризу, «закрывающую стопы» (7:9). Употребление этого слова как существительного в Новом Завете отмечено только однажды, в Откр 1:13, при описании Христа Небесного. Это дает основание предполагать, что Варнава мог находиться под влиянием Апокалипсиса.

Итак, на основании вышеизложенного можно констатировать: для Варнавы Писание — это то, что мы называем Ветхим Заветом, включая некоторые книги, не входящие в иудейский канон. Большая часть встречающихся у него совпадений с синоптической традицией ограничивается простыми предложениями, которые могли быть известны христианину той поры изустной традиции. Единственный случай использования формулы «как написано» вводит фразу «много званых, но мало избранных». Объясняется это обычным небрежением к Новому Завету. С другой стороны, если трактат написан незадолго до 130 г. или сразу же после него, то главная его цель отнюдь не предполагала частое цитирование новозаветных книг; конечно, лишь в том случае, если ему действительно были известны многие из них. При любых обстоятельствах мы ничего, или почти ничего, не можем почерпнуть здесь, чтобы узнать о развитии новозаветного канона.

Послание, написанное Поликарпом, епископом Смирнским, христианам в Филиппах, обязано своим появлением письмам Игнатия, тесно связанным с его мученической кончиной. Следуя в Рим, Игнатий проезжал и Смирну. Здесь его приветствовала местная церковь во главе с епископом. Потом он под конвоем был препровожден в Филиппы, где его посетили руководители местной церкви. После его отъезда они написали Поликарпу, прося того прислать им копии писем, которые епископ написал ему и некоторым церквам Малой Азии. Поликарп исполнил эту просьбу, приложив в пояснение собственное письмо (см. 13:2). В нем он призывает своих адресатов твердо стоять в вере (гл. 4–6), избегать еретических учений (гл. 7), держать пред своим взором подвижничество Игнатия и других мучеников (гл. 9), утверждаться в человеколюбии и доброделании (гл. 10). В заключение он пишет, что, посылая филиппийцам копии писем Игнатия, просит их направлять ему последние новости о нем и его спутниках (13:2).

Когда прочитаешь письмо, возникает одно недоразумение: последняя просьба, которая предполагает, что Игнатий и «те, кто с ним» (qui cum ео sunt) еще не претерпели мучений, сопоставляется с более ранним утверждением Поликарпа (9:1 и далее) относительно веры и силы духа Игнатия и других христианских мучеников, которые теперь с Господом (είσι παρά τω κυρίφ). В 1936 г. П. Η. Харрисон (Р. N. Harrison) [175] Р. N. Harrison, Polycarp's Two Epistles to the Philippians (Oxford, 1936). О том, как можно возразить его теории, особенно см.: H. — C. Puech в Revue de l'histoire des religions, cxix (1939), pp. 96–102; в поддержку теории (но не датировки, предлагаемой Харрисоном для второго письма) см.: L. W. Barnard, Studies in the Apostolic Fathers and their Background (Oxford, 1966), pp. 3140. попытался примирить эти два отрывка, предположив, что на самом деле это письмо состоит из двух. Одно — краткое (гл. 13–14), написанное вскоре после того, как Игнатий был препровожден в Рим на мученическую смерть; второе (гл. 1–12) — во время кризиса Филиппийской церкви, предположительно около 135 г. по P. X. Лишь позднее, как считает Harrison, эти два послания объединили в одно. У этой гипотезы появились сторонники, но на самом деле нет никакой надобности датировать второе послание столь поздним сроком, ибо из самого текста следует, что между вторым и первым посланиями прошел год или чуть больше. Можно предположить и то, что Поликарп говорил о мученичестве Игнатия как о свершившемся факте, принимая во внимание ревностное к тому стремление епископа Антиохии и решимость достичь этой цели. Тогда это могло быть одно послание, написанное скорее раньше происшедших событий [176] Такого взгляда придерживается сейчас Henning Paulsen в своем комментарии ко второму изданию книги Бауэра: Bauer, Die Apostolischen Väter, 2–е изд. (Handbuch zum Neuen Testament, xviii; Tubingen, 1985), pp. 112–113. . Но в любом случае разница между 110 и 135 г. не столь уж велика.