Брюс Мецгер - Канон Нового Завета Возникновение, развитие, значение

Другое сочинение Афинагора [306] Недостаток внешних свидетельств и сомнения, вызванные текстологической традицией, склонили некоторых ученых к мысли, что книга о воскресении принадлежит другому автору, жившему в III или IV веке. Так думал R. М. Grant — «Athenagoras or Pseudo Athenagoras», Harvard Theological Review, xlvii (1954), pp. 121–129, и W. R. Schoedel — Athenagoras (Oxford, 1972), pp. xxv–xxxii. О том, что может быть сказано в подтверждение авторства Афинагора, см. L. W. Barnard, Athenagoras: A Study in Second Century Christian Apologetic (Theologie historique, xviii; Paris, 1972), pp. 28–33, и там же «Athenagoras, de Resurrectione», Studia Theobgia, xxx (1976), pp. 1–43, особенно 4–11. , О воскресении из мертвых, упомянутое в конце его Прошения (37, 1), было одним из лучших раннехристианских рассуждений на эту тему. Автор стремится опровергнуть возражения и потом положительно оправдать учение. Ясно, что он читал то, что Павел говорит в 1 Кор 15, так как он цитирует слова из 53–го стиха: «По словам апостола, «это тленное (и распадающееся) должно стать нетленным». Кроме этой фразы ни один из многочисленных текстов Нового Завета о воскресении не приводится и даже не влияет на содержание.

Получается, что для целей, которые преследовал Афинагор, он считал неуместным часто цитировать Ветхий или Новый Завет. Тем не менее он пользуется имплицитными указаниями на тексты Матфея, Марка и Иоанна, а также некоторых Посланий Павла.

Самая ранняя апология христианства из дошедших до нас — Апология Аристида, философа–христианина из Афин. Апология адресована императору Антонину Пию и написана, вероятно, между 138 и 147 г., так как в обращении не упомянут в качестве соправителя Марк Аврелий.

Эта Апология — относительно недавнее прибавление к известной раннехристианской литературе. Еще около столетия назад мы знали о ней и о самом Аристиде только из кратких указаний Евсевия и Иеронима [307] Евсевий, Церковная история, TV. 3, 3; Chron. ad a. 2140; Иероним, De vins ill, 20, и Epist. Lxx. . Первый шаг к ее обнаружению был сделан в 1878 г., когда отцы–мхитаристы опубликовали в Венеции часть христианской апологии в армянском переводе (X века), которую они приписали Аристиду. Достоверность сочинения подтверждена одиннадцатью годами позже, когда Рэндел Харрис обнаружил в монастыре Св. Екатерины на горе Синай в рукописи XVII века почти полный текст на сирийском языке. Чуть позже Дж. Робинсон, уже знавший о работе Харриса, сделал удивительное открытие. Оказывается, большая часть греческого текста, хотя и в вольной редакции, давно присутствовала в 26–й и 27–й главах раннесредневековой Повести о Варлааме и Иоасафе, сохранившейся среди трудов св. Иоанна Дамаскина [308] J. Rendel Harris, The Apology of Aristides on Behalf of the Christians, from a Syriac Ms. Preserved on Mount Sinai, изд. с предисловием и переводом. С приложением, содержащим главную часть оригинального греческого текста, J. A. Robinson, 2–е изд. (Texts and Studies, 1, 1; Cambridge, 1893). . Еще позднее среди египетских папирусов были обнаружены две большие части греческого текста (гл. 5, 6 и 15, 6–16,1) [309] Oxyrhynchus Papyri, 15, 1778, и British Museum Inv. No. 2486, ed. by H.J. M. Milne in Journal of Theological Studies, xxv (1923–1924), pp. 73–77; оба датированы IV веком. .

Главная тема Апологии — только христиане поистине знают Бога. Хотя Аристид и не приводит прямых цитат из Писания, он отсылает императора к Евангелию, которое написано [310] Здесь греческий текст (§ 15) — более подробный: «Если бы Ты, о Государь, прочитал это, Ты бы смог оценить славу Его присутствия (παρουσία) по тому, что они зовут Священным Евангельским Писанием (έκ της παρ' αύτοίς καλούμενης ευαγγελικής αγίας γραφής)». Вместо указания на то, что существует Евангелие (как в сирийском тексте), автор Истории Варлаама разъясняет свои слова, называя Евангелие «священным» Писанием. Нетрудно понять, какой из вариантов первичен. и которое он просит императора прочитать, чтобы «представить себе ту силу, которая ему присуща» (2, сирийский текст; ср. 15 греческого текста). В этой связи Аристид напоминает важнейшие события из жизни Иисуса, включая Его рождение «от еврейской Девы» (в сирийском и армянском тексте, «чистой Девы» — в греческом тексте), двенадцать учеников, смерть, воскресение и вознесение. Слова о вознесении могут означать, что Аристид был знаком с Деяниями апостолов.

Рассуждая о языческих заблуждениях (3), Аристид пользуется выражениями, которые кажутся заимствованиями из Посланий Павла. Вот несколько примеров:

1) «И все вещи Им (Богом) стоят» (δί αύτοΰ δέ τα πάντα συνέστηκεν, 1, ср. Кол 1:17, και τα πάντα έν αύτω [во Христе] συνέστηκεν, и δι αύτοΰ в 1:16).

2) Варвары, не уразумевая Бога, идут вслед начал мира [ср. Кол 2:8] ; и они стали поклоняться сотворенным вещам вместо Творца» (3).

3) Греки, хотя и называют себя мудрыми, оказались глупее халдеев» (σοφοί λέγοντες είναι έμοράνθησαν, 8; ср. Рим 1:22, φάσκοντες είναι σοφοί έμοράνθησαν).

4) Греческие философы «ошибаются, ища возможности уподобить их [т.е. языческих богов] Богу, которого никто из людей не видел, и никто не может увидеть, каков Он» (13, сирийский текст; ср. 1 Тим 6:16).

Из этих примеров видно, что, хотя Аристид и не цитирует прямо книги Нового Завета, в его речи то здесь, то там проскальзывают следы апостольских выражений. Однако он нигде не ссылается на эти писания как на канонические. Очевидно, они полезны как источник знаний, но христианство, на его взгляд, достойно императорского внимания потому, что исключительно обоснованно и дает стимул и силу жить праведной жизнью.

Александрия, основанная Александром Великим в 331 г. до н. э. в устье Нила, была столицей Египта, но ей выпало стать одним из главных центров христианства, конкурентом Антиохии и Рима. Со времен первых Птолемеев тут гордились двумя крупнейшими хранилищами мудрости, музеем и библиотекой [311] См. Edward A. Parsons, The Alexandrian Library, Glory of the Hellenic World (Amsterdam and New York, 1952); Richard Pfeiffer, A History of Classical Scholarship (Oxford, 1968), pp. 95–102; Peter M. Fraser, Ptolemaic Alexandria (Oxford, 1972), гл. 6, «Ptolemaic Patronage: the Museion and Library». .

В Александрии встретились религиозная традиция Палестины и греческая интеллектуальная культура. Здесь проникли они друг в друга, в потому — открылась возможность того, что впоследствии осуществилось в виде первой христианской богословской школы. Первоначально она предназначалась только для практических нужд — готовить новообращенных к крещению. Огласительное училище (το της κατηχήσεως διδασκαλείον) находилось в ведении епископа. Но в городе, который был родиной Филона, гностических систем и философии неоплатонизма, школа вскоре приобрела новое свойство, став и чем–то вроде богословского учебного заведения. Вначале там был один преподаватель, потом — два, но без постоянного жалованья; не было и специальных зданий. Учители вели занятия в свободной форме, по домам. Чаще всего занятия эти были построены по образцу античных философов. Неудивительно, что многие ее главы могут поведать нам о становлении канона.