Меир Шалев - Впервые в Библии

Другая группа пророков специализировалась на чудесах — как на таких, что предназначены были принести пользу определенному человеку, а то и всему еврейскому народу в целом или же нанести вред врагам Господним, так и на чудесах, предназначенных продемонстрировать мощь руки Божьей или силу, которую Он вдохнул в самого пророка. Так, Моисей извлек воду из скалы, чтобы спасти народ Израиля от смертельной жажды; Илия совлек с неба огонь, чтобы доказать свою связь с истинным Богом, и сразу же вслед за этим — дождь, чтобы избавить народ от длительной засухи; Самуил вызвал дождь с ясного неба, чтобы напугать народ, который требовал себе царя из плоти и крови, и напомнить, кто здесь настоящий хозяин; а Елисей исцелил арамейского военачальника Неемана от проказы (4 Цар. 5, 14) и очистил солью «нехорошую» воду в Иерихоне (4 Цар. 2, 19–22).

Упоминаются в Библии также целые компании пророков, которые заняты тем, что дудят, барабанят, играют на свирелях и пляшут под эту музыку на перекрестках дорог: «Пред ними псалтирь [82] В синодальном переводе ивритское слово неваль , означающее древний музыкальный инструмент типа лиры, переведено как особый вид русских народных струнных инструментов «гусли-псалтирь», которым пользовались в XIII–XIV веках и русские священники, и площадные скоморохи. и тимпан, и свирель и гусли, и они пророчествуют» (1 Цар. 10, 5). То были, видимо, люди, вроде нынешних брацлавских хасидов, разве что не такие докучливые. Благодаря им библейский глагол «пророчествовать» приобрел также смысл вхождения в религиозный экстаз. Приступы экстатического религиозного безумия были характерны, как мы помним, для царя Саула, и в такие минуты о нем тоже говорили, что он «стал пророчествовать».

Кстати, первыми такими «одержимыми пророками» были те «семьдесят мужей из старейшин народа», которых Моисей поставил охранять походный храм, так называемую «скинию собрания». О них тоже сказано: «И когда почил на них Дух, они стали пророчествовать» (Числ. 11, 25). Любопытно, что одновременно с этими семьюдесятью еще два человека, некие Елдад и Модад, хоть и не были назначены для охраны скинии, тоже обрели Дух и начали пророчествовать, но не в предназначенном для этого месте, то есть возле походного храма, а прямо посреди лагеря, о чем кто-то тут же донес Моисею: «Елдад и Модад пророчествуют в стане». Иисус, сын Навина, сочтя это, видимо, за ужасный грех, тотчас воскликнул: «Господин мой Моисей! запрети им», — но Моисей сказал ему: «Не ревнуешь ли ты за меня? о, если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господь послал Духа Своего на них!» (Числ. 11, 26–29).

Особый вид пророков представляли собой неистовые проповедники морали. Они мужественно противостояли царской власти и священническому истеблишменту, корыстолюбию и коррупции отдельных людей, а при необходимости — даже всему народу. Они указывали на социальные недостатки, на беззакония и несправедливость, на неправедные решения судей и подмену истинной веры ритуалом. Они нередко платили за свое мужество дорогой ценой. Иеремия, например, был арестован и брошен в тюремную яму, где чуть было не умер, а Илия вынужден был кочевать с места на место из опасения за свою жизнь.

Эти проповедники оставили нам немало замечательных и по сию пору памятных высказываний, вроде обращенных к царю Ахаву слов: «Убил и еще наследуешь?!» [83] В синодальном переводе: «Ты убил, и еще вступаешь в наследство?» — вложенных Господом в уста Илии по поводу истории с Навуфеем из долины Изреельской, которого Ахав убил, чтобы забрать у него виноградник (3 Цар. 21, 19). Того же рода — грозный призыв пророка Амоса: «Слушайте слово сие, телицы Васанские […] притесняющие бедных, угнетающие нищих» (Амос 4, 3), и скорбный возглас Иеремии: «Почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют?» (Иер. 12, 1) Слова эти не утратили своего значения еще и сегодня. И точно так же 1-я глава книги Исаии, говорящая о коррупции власти в Иерусалиме: «Князья твои законопреступники и сообщники воров» (Ис. 1, 23) — и сегодня еще наводит на грустные размышления многих читателей.

Библия упоминает также пророков, которые стремились к реальному политическому влиянию. Некоторые из них даже преуспели в этом. Самуил, Елисей и Ахия из Шилона [84] В синодальном переводе — Силом. (3 Цар. 14) короновали царей и свергали их с престола. Иеремия, уже будучи брошен в тюрьму, тайком консультировал царя Седекию. А Исаия, проповедуя мораль властям, в то же время был близок к ним, и в этом смысле очень напоминает некоторых нынешних наших интеллектуалов.

И были, наконец, пророки, которые сами становились политическими лидерами в прямом смысле этого слова. Самые выдающиеся из них — это, конечно, Моисей, который был не только пророком, но также борцом за свободу, великим законодателем и политиком, а также Самуил, который возглавлял Израиль после эпохи судей. Впрочем, Самуил был гораздо менее значительной фигурой, чем Моисей. И не только потому, что Моисей оставил нам в наследие Десять заповедей, а Самуил — всего лишь печальную традицию вмешательства религии в политику, но еще и потому, что Моисей ненавидел свои обязанности вождя, тогда как Самуил, напротив, очень любил повелевать и властвовать. Моисей сторонился коммерческой стороны священнической деятельности, оставляя эти дела Аарону, а Самуил любил не только свою священническую власть, но и доходы от нее и даже взимал плату у частных клиентов.

Важно отметить, что все эти пророческие типы не отделены в Библии один от другого. Они зачастую перекрываются в одном и том же человеке. Илия, например, не только предсказывал будущее, но и совершал чудеса, а также проповедовал царям основы морали. Самуил вызывал дождь с ясного неба, делал предсказания и наряду с этим назначал и низлагал царей. Моисей был законодателем и военачальником и одновременно мог извлечь воду из скалы.

Но есть в Библии один пророк, который не относится ни к одной из этих групп, стоит совершенно особняком и отличается от всех остальных. Он не свершал чудес, не законодательствовал и не предводительствовал, не взывал к морали и справедливости. По правде говоря, он даже не назван в Библии «пророком». В книге, которая ему там посвящена и носит его имя, это слово вообще не появляется. И все же, на мой взгляд, именно его история может объяснить нам многое в пророчестве как явлении. Человек этот — Иона, сын Амафии, пророк, посланный Господом в Ниневию и сбежавший по пути. Его пророчество — самое короткое и простое из всех: «Еще сорок дней, — и Ниневия будет разрушена!» (Иона 3, 3) Это всё — и тем не менее история Ионы пробуждает мысль и вызывает вопросы.