Тимоти Келлер - Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих

И скромно. И это именно то, против чего предостерегал нас Христос… Поле, засеянное травой, не принесет урожая пшеницы. Если вы будете регулярно косить траву, вам удастся сохранить ее короткой. Но пшеницы это поле все-таки не произведет. Чтобы такое поле дало пшеницу… его надо глубоко перепахать и засеять заново.

Это вас пугает? Вызывает ощущение удушья? Помните: если вы не живете ради Иисуса, значит, вы живете ради чего-то другого. Если это карьера, то, не сложившись, она станет для вас наказанием на всю жизнь, вы будете чувствовать себя так, словно потерпели поражение. Если вы живете ради своих детей, а они вырастут не такими, как вам хотелось бы, вас ждет нескончаемая пытка, потому что вы почувствуете себя ни на что не годным человеком.

Если Иисус – средоточие ваших помыслов и Господь, а вы подведете Его, Он простит вас. Ваша карьера не в состоянии умереть за ваши грехи. Возможно, вы скажете: «Будь я христианином, меня не покидали бы угрызения совести!» Но нас всех мучают эти угрызения, поскольку нам необходима идентичность, у нас должен быть некий эталон, чтобы ориентироваться на него и таким образом обретать эту идентичность. На каком бы фундаменте вы ни строили свою жизнь, вам приходится соответствовать ему. Иисус – Господь, ради которого можно жить, ведь Он умер за нас и ради нас испустил последний вздох. Что тягостного в этой мысли?

Если тебя сотворил Бог, пустоту в твоей душе не заполнишь ничем меньшим, настолько велика душа человека

Вы можете возразить: «Я понимаю, что христианство может стать спасением для тех людей, чья жизнь рухнула. А если моя карьера складывается удачно и у меня прекрасная семья?» Как говорил Августин, если тебя сотворил Бог, пустоту в твоей душе не заполнишь ничем меньшим, настолько велика душа человека. Если Иисус – Господь Творец, тогда, по определению, удовлетворение нам может принести только Он, какими бы ни были наши жизненные успехи. Даже самая удачная карьера и замечательная семья не приносит такой значимости, надежности и уверенности, какие способен даровать Создатель славы и любви.

Каждому нужно то, ради чего стоит жить. Что бы это ни было, это «что-то» становится «Господом вашей жизни», неважно, осознаете вы это или нет. Иисус – единственный Господь, который, если вы примете Его, принесет вам всю полноту удовлетворения, а если подведете Его – простит вас навечно.

«Когда мне в голову пришла эта тщеславная мысль, по моему телу вдруг пробежала судорога, я ощутил мучительную дурноту и ледяной озноб… Я посмотрел на себя и увидел… что вновь превратился в Эдварда Хайда». Роберт Льюис Стивенсон, «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» [246]

Христианство учит, что наша главная проблема – грех. В чем же тогда заключается решение? Даже если смириться с христианским диагнозом проблемы, нет оснований полагать, что за решением следует обращаться исключительно к христианству. Возможно, вы скажете: «Прекрасно, я понимаю, что если строить свою идентичность на чем-либо, кроме Бога, неудача обеспечена. Но почему решением обязательно должны быть Иисус и христианство? Неужели любая другая религия или просто моя личная вера в Бога не годится?»

Ответ таков: существует глубокое и принципиальное различие между тем, как другие религии призывают нас стремиться к спасению, и тем, как тот же призыв изложен в Евангелиях. Основателями других религий были учителя, указывавшие путь к спасению. Только Иисус утверждал, что Он сам и есть этот путь. Эта разница чрезвычайно значительна, поэтому, хотя христианство в широком смысле слова определенно является религией, для целей нашей дискуссии в данной главе мы будем называть религией «спасение посредством нравственных усилий», а благой вестью – «спасение посредством благодати» [247].

В «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона доктор Джекил сознает, что представляет собой противоречивую и неразделимую смесь добра и зла. Он считает, что злая сторона его натуры препятствует доброй. У него есть стремления, но осуществить их он не может. Поэтому он прибегает к помощи снадобья, способного разделить две стороны его натуры. Он надеется, что его доброе «Я», которое будет проявляться днем, освободится от влияния зла и сможет достичь своих целей. Но однажды ночью, когда он принимает снадобье и его злая сторона выходит наружу, она оказывается еще более страшной, чем он предполагал. Он описывает свою злую сторону, пользуясь классическими христианскими категориями:

С первым же дыханием этой новой жизни я понял, что стал более порочным, несравненно более порочным рабом таившегося во мне зла, и в ту минуту эта мысль подкрепила и опьянила меня, как вино… каждое его [Эдварда Хайда] действие, каждая мысль диктовались себялюбием.

Эдвард Хайд (Hyde) был назван так не только потому, что он ужасен (hideous), но и потому, что сокрыт (hidden). Он считается только со своими желаниями, ему нет ни малейшего дела до того, кому он причинит вред, лишь бы исполнить свои прихоти. Он убьет того, кто встанет у него на пути. Стивенсон говорит, что даже лучшие люди прячут от себя то, что скрывается у них внутри – колоссальную способность к самовлюбленности, эгоизму, внимание к собственным интересам в ущерб интересам других людей. Возвеличивание самого себя лежит в основании многих бед этого мира. Оно является причиной, по которой влиятельные и богатые равнодушны к положению бедных, причиной почти всех случаев насилия, преступлений и войн. Большинство семей распадаются главным образом из-за него. Мы скрываем от самих себя эгоистичную способность к злым поступкам, но когда возникают ситуации, действующие как то снадобье, она проявляется сама собой.

Обнаружив, что способен творить зло, Джекил решает всеми силами подавлять этот страшный эгоизм и гордыню в самом сердце своего существа. В каком-то смысле он обращается к религии. Он торжественно решает больше не принимать снадобье, посвящает все свое время благотворительности и добрым делам, отчасти во искупление злодейств Эдварда Хайда и отчасти в попытке подавить в себе эгоистичность натуры актами бескорыстия.

Однажды доктор Джекил сидит на скамье в Риджентс-парке, думая о добрых делах, которые совершил, о том, что он стал лучше, чем был раньше, несмотря на Эдварда Хайда, и даже лучше большинства людей.

Я решил, что мое будущее превратится в искупление прошлого, и могу сказать без хвастовства, что мое решение принесло кое-какие добрые плоды. Вам известно, как усердно в последние месяцы прошлого года старался я облегчать страдания и нужду; вам известно, что мною немало было сделано для других… И тут я улыбнулся, сравнивая себя с другими людьми, сравнивая свою деятельную доброжелательность с ленивой жестокостью их равнодушия. И вот, когда мне в голову пришла эта тщеславная мысль, по моему телу вдруг пробежала судорога, я ощутил мучительную дурноту и ледяной озноб… Я посмотрел на себя и увидел… я вновь превратился в Эдварда Хайда.