Галина Калинина - Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире

И еще одно, третье соображение. Немногие желают есть то, что пищей не является, или де­лать с пищей что-либо другое, а не есть ее. Ины­ми словами, извращенный аппетит к пище — вещь крайне редкая. А вот извращения сексу­альные многочисленны, пугающи и с трудом под­даются лечению. Мне не хотелось бы вдаваться во все эти детали, но придется. Делать это при­ходится потому, что в последние двадцать лет нас день за днем кормили отборной ложью о сексе. Нам повторяли до тошноты, что половое жела­ние в такой же степени правомерно, как и любое другое естественное желание; нас убеждали, что, если только мы откажемся от глупой викто­рианской идеи подавлять это желание, все в на­шем человеческом саду станет прекрасно. Это не­правда. Как только вы, отвернувшись от пропа­ганды, переведете взгляд на факты, вы увидите, что это ложь.

Вам говорят, что половые отношения при­шли в беспорядок из-за того, что их подавляли. Но в последние 20 лет их не подавляют. О них судачат повсюду, весь день напролет, а они все еще не пришли в норму. Если вся беда в подавле­нии секса, в замалчивании, то с наступлением свободы проблема должна бы разрешиться. Од­нако этого не случилось. Я считаю, что все было как раз наоборот: когда-то, в самом начале, люди начали обходить этот вопрос именно из-за того, что он выходил из-под контроля, превра­щался в чудовищную неразбериху.

Современные люди говорят: «В половых отношениях нет ничего постыдного». Под этим они могут подразумевать две вещи. Они могут иметь в виду, что нет ничего постыдного как в том, что человечество воспроизводит себя опреде­ленным способом, так и в том, что способ этот сопряжен с удовольствием. Если так, то они правы. Христианство полностью с этим согласно. Беда не в самом способе и не в удовольствии. В старину христианские учителя говорили: «Если бы человек не пал, то получал бы гораздо боль­ше удовольствия от половых отношений, чем получает теперь». Я знаю, что некоторые тупо­ватые христиане создали впечатление, будто с точки зрения христианства половые отношения, тело, физические удовольствия — зло сами по себе. Эти люди совершенно неправы. Христиан­ство почти единственная из великих религий, которая одобрительно относится к телу, которая считает, что материя — это добро, что Сам Бог однажды облекся в человеческое тело, что нам будет дано какое-то новое тело даже на небесах; и это новое тело станет существенной составной частью нашего счастья, нашей красоты, нашей силы. Христианство возвеличило брак больше, чем любая другая религия, и почти все величай­шие поэмы о любви написаны христианами. Если кто-нибудь говорит, что половые отношения — зло, христианство тут же возражает.

Однако когда сегодня люди говорят: «В поло­вых отношениях нет ничего постыдного», они могут подразумевать, что нет ничего предосуди­тельного в том положении, в котором пребывают эти отношения сегодня. Если они это имеют в виду, то я думаю, они неправы. Я считаю, что сегодняшнее положение с сексом весьма и весь­ма постыдное. Нет ничего постыдного в наслаж­дении едой; но было бы крайне позорно для человечества, если бы половина населения земного шара сделала пишу главным интересом в своей жизни и проводила время, глядя на картин­ки, изображающие съедобное, облизываясь и пуская слюну. Я не хочу сказать, что мы с вами лично ответственны за сложившуюся ситуацию. Мы страдаем от искаженной наследственности, которую передали нам наши предки. Кроме того, мы выросли под гром пропаганды невоздержа­ния. Существуют люди, которые ради прибыли желают, чтобы наши половые инстинкты были постоянно возбуждены, потому что человек, одер­жимый навязчивой идеей или страстью, едва ли способен удержаться от расходов на ее удовлет­ворение. Бог знает о нашем положении и, когда Он будет нас судить, примет во внимание все трудности, которые нам приходилось преодоле­вать. Важно только, чтобы мы искренне и нас­тойчиво желали преодолеть эти трудности.

Мы не можем исцелиться прежде, чем захо­тим. Те, которые действительно ищут помощи, получают ее. Но многим современным людям даже пожелать этого трудно. Легко думать, будто мы хотим чего-то, когда на самом деле вовсе это­го не хотим. Давно еще один известный христиа­нин сказал, что когда он был молодым, то посто­янно молился, чтобы Бог наделил его целомудри­ем. И лишь много лет спустя он осознал, что, пока его губы шептали: «О Господи, сделай меня це­ломудренным» - сердце втайне добавляло: «Толь­ко, пожалуйста, не сейчас». То же самое может случиться и с молитвами о других добродетелях.

Существуют три причины, почему в настоя­щее время нам особенно трудно желать целомуд­рия; я уже не говорю о том, чтобы достичь его.

Во-первых, наша искаженная природа, бесы, искушающие нас, и вся современная пропаганда похоти, объединившись, внушают нам, что же­лания, которым мы противимся, так естественны и разумны и направлены на укрепление нашего здоровья, что сопротивление им своего рода не­нормальность, почти извращение. Афиша за афишей, фильм за фильмом, роман за романом связывают склонность к половым излишествам с физическим здоровьем, естественностью, моло­достью, открытым и веселым характером. Подоб­ная параллель лжива. Как всякая сильнодейству­ющая ложь, она замешена на правде, о которой мы говорили выше: половое влечение само по себе (за исключением излишеств и извращений) нормальный и здоровый инстинкт. Ложь — в предположении, что любой половой акт, которо­го вы желаете в данный момент, здоров и норма­лен. Даже если оставить христианство в стороне, с точки зрения элементарной логики это лишено смысла. Ведь очевидно, что уступка всем нашим желаниям ведет к импотенции, болезням, ревно­сти, лжи и всему тому, что никак не согласуется со здоровьем, веселым нравом и открытостью. Чтобы достичь счастья даже в этом мире, необхо­димо быть как можно более воздержанным.

Поэтому нет оснований считать, что любое сильное желание естественно и разумно. Каждо­му здравомыслящему и цивилизованному чело­веку должны быть присущи какие-то принципы, руководствуясь которыми он одни свои желания осуществляет, другие отвергает. Один человек руководствуется христианскими принципами, другой — гигиеническими, третий — социальны­ми. Настоящий конфликт происходит не между христианством и «природой», а между христиан­скими принципами и принципами контроля над «природой». Ведь «природу» (то есть естествен­ные желания) так или иначе приходится контро­лировать, если мы не желаем разрушить свою жизнь. Следует признать, что христианские прин­ципы строже других. Но христианство само по­могает верующему в соблюдении их, тогда как при соблюдении других принципов вы никакой внешней помощи не получаете.