Блез Паскаль - Письма к провинциалу

Вот как Бог располагает свободной волей человека, не налагая на него необходимости, вот каким образом свободная воля, которая всегда может противиться благодати, но никогда не желает этого, влечется к Богу настолько же свободно, насколько и неуклонно, если Ему угодно привлечь ее сладостью Своих действенных внушений.

Это, отец мой, те самые божественные начала св. Августина и св. Фомы, на основании которых истинно, что «мы можем противиться благодати», против мнения Кальвина; и что, тем не менее, как говорит папа Климент VIII [348]в своем послании к конгрегации De auxiliis: «Бог образует в нас движение нашей воли и действенно располагает нашим сердцем по власти, которую Его высшее величие имеет как над волею людей, так и над остальными тварями поднебесными, по учению св. Августина».

Согласно с теми же началами, мы действуем самостоятельно: от этого зависит наличие у нас подлинно наших заслуг, вопреки заблуждению Кальвина, а также — поскольку первое начало наших действий есть все же Бог, ибо «Он в нас производит благоугодное Ему», как говорил ап. Павел [349] —тот факт, что «заслуги наши суть дары Бога», как сказано в постановлениях Тридентского собора.

Этим разрушается как следующее нечестивое учение Лютера, осужденное на том же соборе: «Мы никоим образом не содействуем своему спасению, подобно вещам неодушевленным», так и нечестивое учение молинистов, не желающих признать, что именно сила благодати творит ситуацию, когда мы вместе с нею содействуем делу нашего спасения. Ведь подобное утверждение последователей Молины разрушает следующее основание веры, положенное св. ап. Павлом: «Бог производит в нас и хотение, и действие» [350].

Наконец, посредством упомянутого начала согласуются все те места св. Писания, которые, на первый взгляд, совершенно противоречат друг другу: «Обратитесь к Богу [351]Боже, обрати нас к Себе [352]; отвергните от себя все 1рехи ваши [353]; Господи, Ты простил беззаконие народа Твоего, покрыл все грехи его [354]; сотворите дела, достойные покаяния [355]; Господи, все дела наши Ты устраиваешь для нас [356]; сотворите себе сердце новое и дух новый [357]; Я дам вам сердце новое и дух новый дам вам [358]и тд.

Единственное средство согласовать эти кажущиеся противоречия, которые приписывают наши добрые дела то Богу, то нам, — признание, что «дела наши, — как говорит св. Августин, — суть наши, по причине свободной воли, производящей их; но они вместе с тем и Божии, по причине благодати Его, творящей то, что наша свободная воля производит их» (и, как он говорит в другом месте, Бог заставляет нас делать угодное Ему, заставляя нас желать того, чего мы могли бы и не желать: A Deo factum est ut vellent, quod nolle potuissent).

Таким образом, отец мой, противники Ваши совершенно согласны даже с новыми томистами; томисты исповедуют, как и они, и способность противиться благодати, и неминуемость действия последней, которую они так громогласно исповедуют, согласно со следующим основным положением их учения, весьма часто повторяемого в книге Альвареса, одного из наиболее уважаемых членов их Ордена. Упомянутый автор выражает его ( Disp. 72, кн. 8, № 4) в следующих словах: «Когда действенная благодать побуждает свободную волю, последняя неизбежно соглашается; ибо действие благодати состоит в том, что, хотя воля и могла бы не согласиться, она на самом деле все — таки соглашается». В доказательство этого он приводит следующее место из св. Фомы, своего учителя: «Воля Божия не может быть не исполнена, и, таким образом, если Ему угодно, чтобы человек согласился с внушением благодати, он неуклонно и даже необходимо соглашается, но не по безусловной необходимости, а по необходимости, основанной на непогрешимости воли Божьей». При этом благодать не нарушает «способности противиться, если желаешь», так как она обеспечивает только отсутствие желания противиться ей, как признает ваш о. Пето (т. I, стр. 602) в следующих выражениях: «Благодать Иисуса Христа производит то, что неуклонно пребывают в благочестии, хотя и по необходимости. Ибо здесь сложно и не соглашаться, если желаешь, как говорит собор. Однако в силу той же самой благодати последнего не желают».

Это, отец мой, неизменное учение св. Августина, св. Проспера, отцов церкви, которые следовали за ними, соборов, св. Фомы и всех томистов вообще. Это также учение Ваших противников, хотя данная мысль является для Вас сюрпризом. И, наконец, это также учение, которое Вы сами сейчас одобрили в следующих выражениях: «Учение о действенной благодати, признающее, что обладаешь способностью противиться ей, есть учение ортодоксальное, утвержденное соборами и защищаемое томистами и сорбоннистами». Скажите правду, отец мой, если бы Вы знали, что противники Ваши действительно держатся этого учения, то, может быть, интерес Вашего Общества и помешал бы Вам высказать публично подобное одобрение? Но, так как Вы себе вообразили, что защитники Янсения выступают против указанного учения, то тот же самый интерес вашего Общества побудил Вас одобрить взгляды, полагаемые Вами противоположными их убеждениям, и, вследствие означенного казуса, желая разрушить их основания, Вы сами превосходно утвердили их. Таким образом выясняется, что защитники действенной благодати, словно при посредстве некоего чуда, оправдываются защитниками Молины: так удивительны пути Божии, чтобы заставить все содействовать славе Его истины.

Пусть же узнает весь свет из Ваших собственных уст, что истина учения о действенной благодати, необходимой для совершения всех дел благочестия, столь драгоценной для церкви, ибо она куплена ценою крови ее Спасителя, настолько установлена как католическая, что нет ни одного католика, даже вплоть до иезуитов включительно, который не признавал бы данное учение ортодоксальным. И, в то же время, пусть услышат Ваши собственные слова о том, что нет ни малейшего следа заблуждения у лиц, которым Вы вменили в вину столько ересей. Ведь, пока Вы приписывали им сокровенные заблуждения, не желая что — либо разъяснять, им было настолько же трудно защищаться от обвинений, насколько Вам легко обвинять подобным образом. Но теперь, когда Вы только что назвали заблуждение, вынуждающее Вас бороться с ними, — учение Кальвина, которое, на Ваш взгляд, они защищают, — теперь всякому ясно, что они не причастны ни к каким заблуждениям. Ведь они настолько решительно выступают против единственного, приписываемого им Вами ложного учения и через речи, книги и любые другие средства, позволяющие засвидетельствовать собственную позицию, искренне отвергают данную ересь, причем — тем же способом, что и томисты, которых Вы без возражений признаете католиками, никогда и не подозревая в противном.