Н. Краснодембская - Будда, боги, люди и демоны

Хотя пищевые традиции ланкийцев оказались довольно устойчивыми перед чужеземным влиянием (главный набор продуктов и блюд все–таки имеет местное происхождение), однако новации обнаруживаются и здесь. Определенные нововведения коснулись, в частности, области выпечных изделий (здесь стали привычны «кокис», «рич кейк» и т. п.), что связано с праздничной символизацией сластей в культуре ланкийцев, в результате чего заимствования подобного рода происходят достаточно легко. Заметно вошли в обиход новая мука (пшеничная, например, в отличие от традиционной рисовой) и крупы (вплоть до манки), а также отчасти некоторые кухонные принадлежности (в том числе, например, формочки для теста европейского типа). В связи с ритуальной значимостью воды всегда обращается внимание на красоту и качество сосудов для нее, поэтому пользуются успехом пришедшие от европейцев формы — стаканы, кружки (стеклянные, фаянсовые), при этом особенно ценятся вместительные. Особая склонность проявляется к металлическим блюдам округлой формы, которые удобно (и красиво, престижно) использовать именно в этикете и обрядах: например, для поднесения гостям воды, а в храмах и монастырях для оформления и подачи ритуальных подношений.

Примечательно и характерно бывает использование ланкийцами европейских предметов гигиены и косметики. Так, в свое время для них новинкой было мыло. Поначалу оно оценивалось иногда даже отрицательно: еще в середине прошлого века кое–где в Шри Ланке, например, считали, что пользоваться мылом опасно — запах его может–де привлекать демонов. Надо сказать, что купаются здесь люди часто, по нескольку раз на день, но, как правило, только обливаются водой. Зато в традиции культивировалось умащение волос и кожи маслами, ополаскивание волос после мытья головы лимонным соком и т. п. Вместо духов тоже использовались притирания, масла, пахучие порошки. Поэтому, пользуясь мылом, некоторые люди не смывают его до конца, чтобы остался запах и была «польза» коже. Здесь очень ценят белую пудру, не только потому, что она светлит смуглую кожу, но явно считая также, что порошок белого цвета оберегает магически.

Естественно, что благоприятной магической символики всегда исполнены обряды жизненного цикла и, конечно же, все праздничные ритуалы. Для примера я снова приведу свои полевые материалы.

Не считая праздника Весак с преимущественно буддийской символикой, у сингалов есть два праздника в году, глубоко чтимых всеми, — Новый год, который приходится на 13–14 апреля, и Эсала, совпадающий по названию с месяцем, соответствующим июлю–августу европейского календаря. Поэтому можно представить себе радость этнографа, командировка которого в Шри Ланку начиналась во второй половине июля.

В месяц эсала во многих монастырях и храмах проходят перахяры , то есть торжественные шествия со многими участниками, главным образом в честь богов–покровителей. По–видимому, глубинный смысл праздника перахяры связан с древней календарной символикой: в нем проявляется заклинательная практика, связанная с дождем, плодородием, защитой от злых сил. Видимо, не случайно он и приурочен к началу осеннего муссона. Самый торжественный ритуал этого праздника закрепился главным образом в храмах Канди и Катарагамы: в храме Зуба Будды (Далада–Малигава) в бывшей горной столице последнего сингальского царства и на юге — в храмовом комплексе, связанном главным образом с именем бога Катарагама—Сканда. Именно эти перахяры собирают наибольшее количество паломников и зрителей, в том числе зарубежных. Главной особенностью кандийской перахяры, как уже упоминалось, является «вывоз» в праздничной процессии важнейшей мировой реликвии буддистов — Зуба Будды, а праздник Катаярагамы особенно знаменит танцами верующих на огне в честь этого могущественного и грозного божества.

К сожалению, сразу стало известно (это было летом 1988 г.), что поездка на юг острова невозможна из–за действий экстремистов в этом районе. Оказалось также, что репортажи о кандийской перахяре, которые я смогла по приезде увидеть по местному телевидению, были последними: цикл праздника там уже завершался. Да и были кандийские торжества в то лето несколько омрачены и сокращены из–за смерти главного слона Раджи, который возил на себе важнейшую святыню; умер он неожиданно 51 года от роду, и ему еще не было замены. Потом подобрали хорошего слоненка, чтобы растить его для этой роли в будущем, — сам президент страны в те дни кормил его ананасами и бананами (что тоже показывали по телевидению). А из шкуры умершего слона было решено сделать чучело.

Мое огорчение в связи с этими событиями и сетования на судьбу были услышаны чуткими, что вообще свойственно ланкийцам, сингальскими коллегами. И вот получено приглашение посетить эсала–перахяру в Беланвилле — это недалеко от Коломбо. Коллеги убеждали, что и сама перахяра будет более «домашнего» свойства, так как посещается главным образом жителями района, и удобства мне были обеспечены невероятные, так как можно стоять или сидеть у калитки дома родственников моего бывшего аспиранта (шествие проходит прямо по их улице). К тому же в промежутках между ритуалами можно будет отдохнуть в его собственном доме, совсем не подалеку, — жена и теща сердечно приглашают. Кто же от такого откажется?

Монастырь Беланвилла построен примерно 100 лет назад; по преданию, на этом месте был монастырь и в древности, но затем какие–то коллизии прервали его существование, земли были заболочены, и все забыли о старом монастыре. Случайно один человек приплыл на лодке на это место и обнаружил там посреди топи прекрасное древо Бодхи, и тогда буддийские историки выяснили, что именно здесь был посажен один из 32 побегов того отростка древа Бо, который на заре ланкийского буддизма был привезен на остров из Индии Сангхамиттой, миссионеркой царя Ашоки. И здесь возродили монастырь, засыпав топкое болото. Действительно, монастырь как бы слегка возвышается над окружающей местностью, хотя вокруг — влажная низина. И древо Бо, растущее здесь в окружении монастырских строений и обнесенное красивой металлической оградой, в самом деле поражает воображение: оно огромно, раскидисто, с сочной зеленью и тоже будто вознесено на особой платформе.

Сквозь высокие входные ворота в монастырь первым справа виден храм Вишну, с соответствующей надписью над его входом (заметим, что на Ланке, как и в Индии, по своей главной функции это божество — хранитель мира, защитник). За храмом и стоит древо. Вдали прямо — сравнительно небольшая белая ступа, слева перед ней высокое здание чайтья ге (основное хранилище всех священных реликвий каждого монастыря), где в данном монастыре хранят серебряную ступу, здесь же помещены статуи Будды. К этому зданию непосредственно примыкает жилище монахов, а напротив него находится помещение для проповедей.