Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения

54.И о другом чуде оставил нам рассказ святой отец наш Софроний, бывший преемником на месте его [Феодора] и после него пасший паству его. Он говорил, что некогда, во времена иконоборческого волнения, шел он в области Пафлагонской вместе с постригшим его отцом Анатолием, отличнейшим учеником и бывшим письмоводителем великого отца, мужественно претерпевшим бичевания и заключения за православную веру. «После того, – продолжал он, – как мы совершали путь с утра до вечера, остановились мы для отдыха близ склада сена в копнах; случилось же, что там расположился воинский отряд Римской империи. Когда были во множестве зажжены костры для нагревания воды, то, не знаю каким образом, огонь охватил сено и стал сильно опустошать стоявшие вокруг копны; от этого произошло великое смятение и возмущение между воинами, и когда все убийственными взорами и движениями искали виновника этого, то преподобный отец наш и исповедник Христов Анатолий, увидев жесточайшее раздражение народа и опасаясь, чтобы воины в сильном порыве пламенной ярости не умертвили нас обоих, как бы виновных в таком зле, обратился к востоку и, воздевши руки к небу, воззвал к Богу, говоря: "Господи Иисусе Христе, Боже неба и земли, если Ты благоволил принять подвиги Феодора, [Col. 312]отца моего, то умилостивись и ныне молитвами его и погаси это пламя, чтобы люди не умертвили нас несправедливо". И как только он сказал это, огонь погас как бы от сильнейшего дождя; воины же, сделавшись кроткими и пришедши в изумление, прославили Бога и преподобнейшего отца нашего, преславного Феодора».

55.Подобное этому чудо было и в Константинополе, по словам того же славного Софрония, в доме одного из вельмож, жившего в Равдосе, о котором он слышал от самой госпожи дома, рассказавшей ему об этом предмете так. «В полдень, – говорила она, – сделался пожар в нашем сеновале, не знаю, отчего и как, и огонь от горения удобо-воспламеняющихся веществ разгорелся так, что все наше имущество находилось в опасности погибнуть. Когда все кричали и с воплем и беспокойством рассеялись для принесения воды и насосов, я, также бегая туда и сюда и сильно рыдая, вспомнила, что недавно присланное от великого Феодора письмо лежало у меня в одной из корзин, сделанных из пальмовых ветвей. Итак, поспешно взяв его в руки, я со слезами воззвала громким голосом: „Преподобный Феодор, помоги нам молитвами своими в этот час“; и с такими словами бросаю его с возвышенного места, на котором стояла, навстречу поднимавшемуся пламени, которое, как бы устыдившись написанных на хартии слов святого отца, внезапно перестало свирепствовать и мало-помалу уменьшилось так, что сделалась напрасной беготня народа туда и сюда и расположение по местам насосов, и все прославили Бога за погашение пожара дивным образом».

56.Еще об ином чуде отца нашего и совершителя чудес дошел до нас слух с острова Сардиния. Именно, один из наших отцов, встретившись с первенствовавшим в той стране христолюбивым и очень благочестивым начальником, узнал от него об этом событии, причем он рассказал ему следующее. «Я, – говорит он, – издавна приобрел трипеснцы Святой Четыредесятницы, которые составил богоносный отец наш и исповедник Христов Феодор, и пел их ежегодно с надлежащей верою, как и теперь делаю по благодати Христовой. В то время остановились у меня по-видимому монахи, называвшие себя учениками Григория, бывшего архиепископа города Сиракуз Сицилийских, которые, проживая у меня, получали немалое утешение. Когда настало время Святой Четыредесятницы, я делал приготовления по заведенному у меня порядку к славословию Бога и распорядился, чтобы во время Четыредесятницы петы были трипеснцы святого отца нашего, как обыкновенно делалось у меня в прежние годы. Они же, услышав об этом, смутились и вместе с тем изумились тому, что и до нас достигли учение и слава преподобного отца нашего, начали осмеивать святого и порицать его творения, как будто составленные не по правилам искусства. [Col. 313]Развратившись от них в уме, я и сам воспринял нечистые превратные слова их против богоносного и потому при наступлении Святой Четыредесятницы, как я сказал, не хотел петь трипеснцев его. Но в следующую ночь предстал предо мною служитель Христов Феодор, высокий ростом, сухощавый, бледно-желтый лицом, полуседой волосами и плешивый; а за ним следовали розгоносцы, важные на вид, которым он с жестом приказал немилосердно растянуть меня, а некоторым из них велел сильно бить меня розгами, сам же весьма гневно воскликнул, обращаясь ко мне: «Ты, неверный, презираешь мои произведения?» И опять сказал окружавшим его: "Приказывается вам довольно наказать его, чтобы он научился не принимать бесед злых, которые могут крайне растлевать обычаи благи (1 Кор. 15:33)". Таким образом, я получил довольно ударов, так что, по-видимому, едва мог дышать; пробудившись от сна, я с трепетом в сердце пришел в себя, причем почувствовал сильно болезненные знаки на теле, которые и показывал бывшим около меня, как сохранившиеся в целости и запечатлевшиеся на моем теле в удостоверение случившегося со мною за участие в неверии злых людей праведному отцу нашему. Затем я немедленно выгнал из своего дома доставивших мне угощение такого неприятного рода, и с того времени доныне песнопения святого отца у нас уважаются и предпочитаются другим, а его мы почитаем как одного из апостолов Христовых и богодарованного учителя Кафолической Церкви и составили такое мнение о нем не по одному слуху, но по действительному опыту и по Божественному и неложному, как сказано, откровению».

57.Было много и других чудес, совершенных отцом нашим и чудотворцем как при жизни его, так и по переселении в лучшую жизнь, по сказанию от видевших и испытавших их. Так, один из бесноватых говорил, что он получил исцеление чрез него; другой из страждущих другими телесными болезнями обязан ему совершенным выздоровлением. Был и такой, который, вдруг сильно заболев желудком, только взглянул на икону святого, написанную на столбе, призвал на помощь имя его и тотчас избавился от мучительной боли. Еще иной, принявший вредную и весьма грубую пищу, как бы змеиный яд, почувствовавший от нее боль во внутренностях и уже многим казавшийся совершенно умирающим, выпил елея из лампады, висящей над священною гробницею его, и, сверх чаяния, после небольшой рвоты получил избавление от находившегося в нем яда. Подобным образом другой, вкусив того же целительного елея с ладони своей, освободился от тягчайшей каменной болезни. Еще иной, одержимый болезнью неестественного страха, боявшийся спать в отдельном помещении и даже не смевший выходить ночью для исполнения назначенного служения, после того как выпил немного елея из упомянутой лампады и изобразил знамение креста на теле около сердца и на лбу, [Col. 316]стал с тех пор небоязливым и смелым. Вообще, недостало бы нам времени, если бы мы захотели рассказывать о каждом из чудотворений преподобнейшего отца нашего, ибо с того времени и доныне не перестают совершаться над приходящими с верою к честной и достопоклоняемой раке его дивные дела, которые и мы видим, и после нас, конечно, другие будут видеть: нераскаянна бо дарования Божия (Рим. 11:29). Посему, оставив речь об этом, перейдем к последующим обстоятельствам его жизни.