Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения

Помолившись Богу, чтобы исправилось дело рук наших (Пс. 89:17) и весь день прошел у вас в благих делах, приступайте к своим трудам кто куда или вместе, как требуют обстоятельства. И там со стихословием принимайтесь за работу. С молитвой и благоговением беритесь кто за пашню, кто за обработку виноградника, кто за приготовление пищи или за другое какое-либо предстоящее дело. Соблюдайте установленное распределение часов: в течение их работайте по совести, предваряя работу стихословием. Если вы разговариваете о телесных делах, то говорите о подобающих вам предметах, а если речь касается духовных, то толкуйте о тропарях или о каких-либо иных таких [же] занятиях. Ревнуйте дарованиям друг друга, ибо у каждого есть недостаток в каком-либо из них у каждого есть недостаток в каком-либо из них и он может восполнять его чрез своего брата. Пусть каждый будет старательной, трудолюбивой пчелой, которая облетает все цветы.

Все вы – мои друзья, все – мои чада, люди, приверженные ко мне, мое сердце, дух, радость, благоволение, венец, слава, сила, спасение, хотя я и недостоин употреблять такие выражения. Я сам, хотя и блудный человек, все-таки желаю, чтобы вы все спасались, все усовершались и становились славными: очищайтесь же, возвышайтесь, и у меня есть надежды на Господа нашего и Бога, ради Коего мы собрались здесь вместе, что вы по молитвам нашего святого отца сделаетесь, а отчасти и становитесь такими. Чтобы у нас отнюдь не было лени, медлительность должна быть изгоняема, будем пламенны в отношении к Богу и выносливы в деле подвига, и тогда уже ничто не может отклонить нас от стремления к Богу: ни пост, ни бдение, ни стужа, ни зной, ни обида, ни скудость в нужных вещах (см. Рим. 8:35); считая все это делом второстепенным, будем предпочитать дело собственного спасения, напоминая себе, как ради нас претерпевал эти невзгоды и все другие скорби Бог наш и Владыка. Может ли раб сравняться в этом со своим Владыкой? Но Он благ и по Своей благости принимает наше малое усердие. Он близок к ожидающим Его (см. Пс. 129:6) и, как говорит Писание, обретается ищущим Его (Ис. 65:1); будем стучать, и Он отворит нам (см. Мф. 7:7–8), потерпим, и Он введет нас в Свою пренебесную радость, в нерукотворенный чертог Царства Небесного. Мой дар слова и мое житие ничтожны и жалки, и я не в состоянии описать великие Божие дела (см. Деян. 2:11), Его превосходящую к нам благость и как Он придет почтить и прославить благоугодивших Ему и вместе с тем наказать непослушников. Я взываю к вам и представляю в свидетели небо, землю и святых Ангелов – смотрите, не допустите нерадения о своем спасении, не презрите даже и одной только какой-либо заповеди [643], не живите во тьме неисповеданных грехов, не ешьте тайно, не опутывайтесь сластями, не касайтесь мечом, то есть бесстыдством, своих душ, ни своих членов, ибо это члены Христа (см. Рим. 6:13; 1 Кор. 12:22–24), члены честные; не проклинайте друг друга, не гневайтесь, не завидуйте временному, не воздавайте за зло злом (см. 1 Фес. 5:15), не ищите любоначалия, не стремитесь преждевременно к должностям и для этого сдерживайте свои помыслы.

Открывайте все на исповеди и таким путем исцеляйтесь, будьте здоровы и проявляйте послушание, ибо в этом состоит священство, служение и обожение [644] (και ιερατεία, και λειτουργία, και θέωσις). Многие священники, жрецы, иерархи, пророки и чудотворцы попадут в вечную муку, ибо Господь говорит, что «многие рекут Мне: не в Твое ли имя мы делали и то и то, и они услышат: не вем вас, отступите от Мене (Лк. 13:27), и кто погибнет проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его (Мф. 25:41)». Кто же мой священник, мой жрец, мой тайносовершитель, мой посвятитель, мой бог (ибо можно выразиться даже и так, если мы припомним слова: аз рех: бози есте и сынове Вышняго вси (Пс. 81:6))?

Тот, кто путем исповедания предо мной, смиренным, пребывает чистым, кто стяжал себе смиренномудрие, кто ставит себя ниже всякой твари и не ищет большего того, что дано ему от меня, смиренного, хотя бы он по своим доблестям был вторым Игнатием [645]. Следить же за моими распоряжениями и примечать, что вот этого я отрядил сюда, а того туда, одного поставил на такую должность, а другого на иную, – дело небезопасное для вас и совсем неподобающее. Господь Бог наш, выводящий достойного человека из недостойного его положения, от гноища возвышаяй убога (Пс. 112:7), подающий смиренным благодать (Притч. 3:34; Пс. 17:28) и разум, препоясуяй силою (Пс. 17:33) слабых, да благоустроит вас, да умиротворит, да наградит, да подаст вам благую жизнь, да укрепит вас во всем, на всякое совершенное дело, для исполнения заповедей, для благоугождения Богу, подражания Ангелам и наследия Царства Небесного, дабы нам всем вместе едиными устами воссылать Богу песнь в бесконечный день, когда откроется веселящихся всех жилище (Пс. 86:7) и радость во Христе, Господе нашем, с Коим Отцу и Святому Духу слава во веки веков. Аминь.

Как мне говорить и с чего начать это свое письмо к тебе? Теперь для меня время слез, время рыданий и стенаний. Вместе с громогласным Исаией я осмеливаюсь сказать: я родил зачатого духовного сына и, насколько я, слабый, мог, силою Господней, посредством благочестивой жизни, возвысих его, а он оставил меня. Действительно, позна вол стяжавшаго и т. д. (Ис. 1:2–3 и далее), Тарасий же меня не познал и ученик мой не разумел. Как же это оскорбил меня мой возлюбленный (см. Втор. 32:15), как это лоза истинная (Ин. 15:1), которую Бог посадил (см. Иер. 2:21) в монашеской среде, а я, как ничтожнейший возделыватель слова, по мере своих сил обнес изгородью, окопал и подрезал (см. Мк. 12:1; Мф. 21:33), чтобы она давала вино, веселящее сердце человека (Пс. 103:15), как эта лоза стала для меня горькой? Случилось одно демонское нападение и все уничтожило, моего избранного и возлюбленного сына сделало отступником и отдалило от братского во Святом Духе союза. Како спаде (нужно прибавить и это) с небесе денница (Ис. 14:12), то есть как ниспал с нашего общего и небесного жития тот, кто раньше так блистал исповеданием тайн своего сердца и обнаружением светлых мыслей? Теперь, пребывая в земле страстности, то есть скрывая и не обнаруживая того, что делается в его сердце, он стал тьмою. Напрасно я трудился, напрасно я мучился над тобою. Вспомни, брат, прежние дни (см. Втор. 32:7), вспомни обеты, данные пред Богом, вспомни свою твердую преданность, когда ты блистал светом любви ко мне. Вспомни, что ты говорил, что ни отец, ни мать, ни друг, ни родственник, ни своя сторона, ни родной город, ни жизнь, ни смерть, ни настоящая, ни грядущая (Рим. 8:38) не разлучат тебя от любви ко мне, что ты в своей преданности привержен ко мне сильнее, чем даже самые твердые из братий, и что это докажет будущее. Я отлично помню, как ты все это говорил и настойчиво утверждал [647]. Куда же девалась эта терпеливость, которую ты, по моему приглашению или вследствие моих обличений, готов был проявлять и ночью, и днем; и утром, и в полдень, и вечером; и при стуже, и в мороз, и в теплое время, и в зной? Ибо если ты хочешь вспомнить, то можешь легко это сделать сам, – я не говорю ничего ложного, это все известно тебе самому. Что же ты, чадо, сделал со мной? Зачем погасил свою любовь ко мне? Зачем ты оторвался от своего братства? Где твои обеты, которые ты дал пред Богом и людьми, в присутствии свидетелей, святых Ангелов, когда ты, готовясь принять святой образ, давал пред престолом Божиим согласие на все и обещал терпеть все, даже пролить свою кровь [648], нежели отступить от нашего союза? И благодатию Христовой ты возмогал и терпел все, так что даже перенес вместе с другими изгнание за заповеди Господни и снова воссоединился с нами [649].