Моисей Альтшулер - Спор в иудейский новый год

— Все-таки выходит только два раза в месяц: рошхойдеш и суббота.

— Наблюдение человека за луной совершенствуется: он отмечает регулярное появление луны на небе в четырех фазах и делит лунный месяц уже на четыре части: начало месяца, шаббатту, первый день первой четверти луны и последней ее четверти.

У первобытного человека луна вызывала и чувство радости и чувство страха. Луна, правда, добрая: она светит человеку ночью, но она уж очень капризная: то она исчезает, то она покрывает свое лицо облаками, то она ярко светит и показывает все свое лицо, то она меняет свое лицо и показывает его не полностью. Она постоянная спутница ночи и имеет, по-видимому, связь с духами. Так человек начинает обожествлять луну. Луна становится богом. А бог требует от человека приношений, жертв, особого почитания. Ему нужно отдавать лучшее из того, что человеку самому хотелось бы иметь. В связи с этим на ряд предметов налагается запрет потребления, потому что этот предмет посвящен богу. Такой запрет назывался «табу».

— Трейф?

— Например, у племен, живших в древности в Ассирии, табу считалась свинья, она была священным животным, которое особо почиталось. Когда иудейские племена пришли в тесное общение с ассирийцами, они переняли у них много обычаев и обрядов, среди них и обычай, освященный законом, который запрещает употреблять в пищу свинину. Свинья у некоторых древнейших племен считалась священным животным. Это, так сказать, между прочим.

— Хорошенькое «между прочим». Причислил свинью к лику святых!

— Возвращаюсь к субботе. Суббота тоже была когда-то в древности днем табу. Она посвящалась духам, в особенности луне. В этот день все принадлежит духам, богам; в этот день, когда приносят особые жертвы небу, опасно работать. Это день духов, богов. Мы уже говорили, что вавилоняне считали дни 7, 14, 21, 28 тяжелыми днями. И сейчас люди суеверные считают некоторые дни недели несчастливыми и в такие дни воздерживаются от ответственных мероприятий.

— Это верно. Где-то у нас сказано: «Не начинай во второй и четвертый день», то есть в понедельник и среду.

— Вот, таким тяжелым днем когда-то считали седьмой день — субботу. Не все работы, однако, были запрещены. Когда женщина просит своего мужа дать ей ослицу, чтобы поехать к «божьему человеку», муж отвечает ей: зачем ехать сегодня, ведь сегодня не день начала месяца и не суббота. Значит, по законам какого-то еврейского племени тогда не запрещено было ездить в субботу.

— Да, как будто так.

— Не все иудейские племена одинаково соблюдали день субботний. Каждое племя имело своих богов и по-своему освящало этот день. И не только разные племена, но и разные семьи часто по-разному отмечали праздники своих богов. Когда жрецы объявили бога Ягве единым богом всех иудеев, они строго запретили почитание солнца, луны и других светил. За поклонение солнцу или луне введена была смертная казнь. Вместо празднования дня субботы по различным ритуалам введены были строгие законы о субботе, которые должны быть соблюдены с величайшей точностью. Собирает человек дрова в субботу — он должен умереть: «Пусть побьет его камнями все общество вне стана». Так празднование субботы было окончательно увязано с культом бога Ягве. Третья мотивировка — «суббота — знамение между Ягве и сынами Израилевыми» — вскрывает истинную цель жрецов: связать сынов Израилевых через празднование дня субботы с богом Ягве.

— Как бы то ни было, Соломон, суббота играла положительную роль в жизни еврейского народа. Это все-таки день отдыха, день, в который простой человек, чувствовавший себя в будние дни если не собакой, то парией, превращался в принца, пусть только в фантазии, пусть только в духовного принца, но все-таки в человека с собственным достоинством.

— Но ты прекрасно знаешь, Мендель, что этот принц так был опутан множеством предписаний закона, что он рад был сбросить иллюзорную парчу принца, влезть в свой будний лапсердак и искать не царства небесного, а хлеба насущного. Но его держали в страхе божьем. Именно в страхе. Мудрецы Талмуда и раввины всяческими толкованиями и комментариями старались сделать соблюдение дня субботнего основным признаком иудаизма. Они не жалели сил для разъяснений законов, чтобы запугать народ самыми страшными карами, ожидающими его на «том свете» за нарушение законов Торы, касающихся субботы. Одновременно они придумали множество фантастических сказок, которые должны были придать субботе ореол святости, близости к богу и его херувимам. Когда ты приходишь в пятницу вечером из синагоги, с кем ты здороваешься в своем «шолом алейхем»?

— А ты не знаешь с кем?

— Я думаю, что для верующего иудея не должно быть зазорным рассказать о совершаемых им обрядах.

— Я и не стесняюсь сказать. Я здороваюсь с ангелами, которые посещают в этот вечер мой дом и дома всех иудеев.

— Веришь в это?

— Не допрашивай меня.

— Чем больше религиозные ритуалы отчуждались от реальной экономической жизни, от жизненных потребностей народа, тем более хранители устоев религии прибегали к запугиванию народных масс и придумывали разные строгости, чтобы воспрепятствовать отходу народа от Ягве. Суббота оплетена была сетью запретов и легенд. Два больших трактата Талмуда посвящены субботе — «Шаббатту» и «Эрубин». Позднейшие комментаторы плели плетень на плетень, огораживая субботу от нарушений со стороны народа. Выросло множество этажей разъяснений на Торе и на Талмуде. «Святость» субботы, по утверждению комментаторов, соблюдает даже (по воле божьей) сама природа. Река Самбатион, например, бросает камни, бурлит и кипит в течение всей недели, а на седьмой день она успокаивается, отдыхает. Не скажешь ли ты мне, где находится эта ортодоксальная река?

— Я в географии не очень силен.

— И сильные в географии нам этого не скажут: нигде такой реки нет. Да, друг мой, далека, очень далека теперешняя суббота от субботы древних племен, которые прятались в этот день в своих шалашах, не зажигали огня, не варили, не пекли, боясь злых духов, которые особо активны во время рождения луны и в полнолуние. Верующий еврей нашего времени не боится луны, он не считает ее богом и… все-таки прыгает перед ней, говорит с ней, не понимая часто смысла своих молитв. Почему же он это делает?

— Скажу, Соломон. Закон.

— Слепая вера в бога, в Тору, в Талмуд, в предписания раввинов. Слепая вера. К лицу ли людям, наблюдающим своими собственными глазами искусственный спутник Земли, притворяться слепыми и слепо верить?

— Откуда, по-твоему, берется эта слепота? Сотни миллионов людей верят в бога. Все они слепые?

— Ты, Мендель, веришь в чудесное рождение Христа, в его воскресение из мертвых?