Эдит Штайн - Наука Креста. Исследование о святом Хуане де ла Крусе

Образ «пития в подземелье» имеет еще и другой смысл: на место ветхого человека приходит совершенно новый. Как только душа входит в состояние совершенства, у нее, даже при большом вдохновении, все еще остается маленькое «стадо» страстей, радостей и несовершенств. «Она идет вслед за этим стадом и пытается пасти его, чтобы тем самым удовлетворить его». Разум, как правило, пытается сохранить свою обычную любознательность, личные вожделения и наслаждения по-прежнему играют волей. Человек все еще хочет владеть определенными мелочами и сохраняет определенные склонности, гонится за признанием и легко обижается, проявляет разборчивость в еде и питье, оказывается атакуем пустыми заботами, радостями, печалями и опасениями. Это и есть то стадо несовершенств, за которым следует душа, «пока не войдет в глубокий винный погреб и не сможет напиться». Только тогда она сможет потерять свое стадо в совершенстве любви…

В брачном единении Бог окружает душу такой любовью, которая несравнима даже с нежнейшей материнской. Он «дает ей Свою грудь», то есть открывает Свои тайны и дарит ей «сладкое знание» мистической теологии, таинственного Богопознания. За это душа отдается Ему целиком, без остатка. «У нее есть только одно желание – принадлежать Ему навсегда и целиком, не сохраняя в себе ничего, что было бы отлично от Него…». И поскольку Бог удалил от нее все, к чему было привязано ее сердце, она может отдать себя Ему не только с помощью акта воли, но и всем своим существом. Обе воли становятся едины и навсегда соединены в верности и постоянстве. Даже самые первые побуждения души никогда не обращаются против того, что она познала как волю Божью. Она более не знает ничего иного, кроме любви и общения с Божественным Женихом. Она достигла того «состояния совершенства, суть и форма которого… любовь». Она «сама как бы становится любовью, действует по внушению любви и использует все свое достояние и богатство для этой любви… Она узнала, что ее Возлюбленный ценит только любовь и что только любовью можно услужить Ему. И поскольку она хочет служить Ему в совершенстве, то использует все для чистой любви к Богу… Как пчела из всех цветов… высасывает нектар и не ищет в них ничего иного, так и душа с удивительной легкостью из всех жизненных событий черпает лишь сладость любви».

Тем, что Богу приятна только любовь во всех ее проявлениях, объясняется то, что все наши старания и труды – ничто в очах Бога. Мы ничего не можем дать Ему, Ему ничто не нужно, Он ничего не хочет. «Ему нужно только одно – возвысить нашу душу… Единственное, что Ему угодно, – это обогащение нашей души. Поскольку она может достичь высшего своего достоинства только если Он уподобит ее Себе, Он желает только одного – чтобы она любила Его. Любви свойственно уподоблять любящего тому, что он любит. А поскольку душа обладает совершеннейшей любовью и называется невестой Сына Божьего, это означает уподобление Ему, уподобление в дружеской любви, в силу которой оба совместно владеют всеми благами…».

Душа со всем, что она есть и чем владеет, находится в услужении у Бога. Для нее настолько естественно жить и действовать в Его честь, что она часто делает что-либо, не задумываясь и не осознавая, что делает это для Бога. Раньше она занималась «многими пустыми занятиями… Все ее обычные несовершенства мы можем также назвать занятиями… склонность говорить, думать и делать ненужное, не задумываясь о совершенствовании души…». Теперь она оставляет все эти занятия. «Все ее помыслы, слова и дела исходят от Бога и направлены к Богу». У нее больше нет никакого иного служения, кроме любви. Все ее способности задействованы только любовью и в любви. Это относится и к ее молитвенной жизни, и к занятиям временными вещами. Перед любовным соединением ей необходимо было учиться любви в активной и в созерцательной жизни. В нынешнем же состоянии уже неблаготворно для нее заниматься иными делами или внешними упражнениями, которые могли бы хоть слегка воспрепятствовать ее любовной жизни с Богом. Это касается даже тех дел, которые служат к увеличению Его славы, поскольку «даже искра чистой любви ценней для Бога, полезней для души и благословенней для Церкви, чем все иные труды, вместе взятые, даже если иногда кажется, что человек при этом ничего не делает».

Если человека, который ничего более не желает знать о делах мира и его развлечениях, мир считает пропащим, то душа с удовольствием принимает этот упрек. Она мужественно и свободно сознается: да, я потеряла себя. Эта потеря означает для нее одновременно и обретение. «Она не ждет ни пользы, ни награды, но желает лишь одного – потерять все и себя саму, чтобы принадлежать Богу». В духовном плане это означает, что в общении с Богом она отказалась от всех естественных средств и путей и общается с Ним только в вере и любви. Тогда она действительно приобретена для Бога, потому что «потеряна для всего, что не есть Бог…».

Но и душа в таком случае приобрела все. Она украшена избранными добродетелями и дарами, как «цветами и изумрудами». Сплетенные в венок, они образуют совершенное в своей красоте свадебное украшение. И все святые души со своей стороны вместе сплетают венок, который соединяет невесту – Церковь с Женихом – Христом. Все цветы, которыми украшена душа, – это подарки любимого. «Волосы», которые туго заплетают добродетели, – это ее воля и любовь, «которая есть совокупность совершенства» (Кол 3, 14). Без этого сплетения цветы добродетели распались и погублены. Любовь должна быть сильной, чтобы скреплять венок добродетелей. Если она такова, а к тому же верна и проста в вере, то Бог смотрит на нее с благоволением и Сам становится ее пленником. «Велики сила и неистовство любви, она умеет пленить и ранить Самого Бога… Кто может овладеть Им в такой бескорыстной любви, достигает всего, чего только мог пожелать. Тот же, кто не знает такой любви, напрасно пытается заговорить с Ним и ничего не найдет у Него, даже при помощи необычных дел… Душа постигает эту истину и понимает, что совершенно незаслуженно получила от Него столько благодати». Она ничего не приписывает себе, но все – Богу. Если она оказывается в Его глазах достойной любви, то это именно Он сделал ее такой. Своей благодатью Он сделал ее такой прекрасной, что может теперь глубоко возлюбить ее. Бог не может любить ничего, что было бы вне Его. Если «Он любит душу, то в определенном смысле принимает ее в Себя и возносит до Своей высоты, и любит душу в Себе и с Собой и той же любовью, с какой любит Самого Себя. Поэтому каждым трудом, который душа совершает в Боге, она заслуживает преумножения любви. Возвышенная до этого достоинства и благодати, каждым действием она заслуживает Самого Бога». Действовать в Божьей благодати означает для души созерцать Бога. Просвещенная благодатью, она хочет ныне созерцать очами духа то, что раньше было сокрыто от ее слепоты: «Величие добродетелей, невыразимое блаженство, безмерную любовь, доброту и милосердие Божьи, бесчисленные благодеяния, которые она получила от Бога…». Раньше она не могла ни видеть их, ни поклоняться им. «Велика глупость и слепота души, лишенной благодати». Она не осознает обязанности постигать доказательства Божьей благодати, и ей даже не приходит на ум поклоняться им. «Так велика нищета тех, кто живет во грехе, или, вернее, тех, кто через грех уже мертв».