Протоиерей Георгий Ореханов - Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников

См.: Булгаков В. Ф. О Толстом. Тула, 1964. С. 157.

Хотя это письмо хорошо знакомо исследователям и часто цитируется, позволим себе здесь поместить обширную выдержку из него, так как она важна для понимания той глубинной связи, которая существовала между двумя писателями: «Как бы я желал уметь сказать все, что я чувствую о Достоевском <���…>

Я никогда не видел этого человека и никогда не имел прямых отношений с ним, и вдруг, когда он умер, я понял, что он был самый, самый близкий, дорогой, нужный мне человек. Я был литератор, и литераторы все тщеславны завистливы, я по крайней мере такой литератор. И никогда мне в голову не приходило меряться с ним – никогда. Все, что он делал (хорошее, настоящее, что он делал), было такое, что чем больше он сделает, тем мне лучше. Искусство вызывает во мне зависть, ум тоже, но дело сердца только радость. Я его так и считал своим другом, и иначе не думал, как то, что мы увидимся и что теперь только не пришлось, но что это мое. И вдруг за обедом – я один обедал, опоздал – читаю, умер. Опора какая-то отскочила от меня. Я растерялся, а потом стало ясно, как он мне был дорог, и я плакал и теперь плачу» (Л. Н. Толстой и Н. Н. Страхов: Полное собрание переписки. Т. I–II. Группа славянских исследований при Оттавском университете; Государственный музей Л. Н. Толстого. 2003. Т. II. С. 593).

Розенблюм Л. М. Толстой и Достоевский: Пути сближения. С. 172.

Розенблюм Л. М. Цит. соч. Там же.

Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1987. С. 415. Б. Баханов высказывает смелую гипотезу: если бы Ф. М. Достоевский прожил дольше, Л. Н. Толстой, возможно, не решился бы выступить с некоторыми своими антицерковными идеями (Баханов Б. На разломе: Достоевский и Толстой // Москва. 2005. № 11. С. 149).

См.: Steiner G. Tolstoj oder Dostojewskij. Mflnchen; Wien, 1964. S. 214.

Здесь принципиальное значение имеет идея утверждения «чужого сознания как полноправного субъекта, а не как объекта» (БахтинМ. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С. 14–16). Герои Ф. М. Достоевского динамически открыты для возрождения, для покаяния в смысле греческого слова psidvoia. Вот что М. М. Бахтин пишет, например, о Раскольникове: «И в дальнейшем течении романа все, что входит в его содержание – люди, идеи, вещи, – не остается внеположным сознанию Раскольникова, а противопоставлено ему и диалогически в нем отражено. Все возможные оценки и точки зрения на его личность, на его характер, на его идею, на его поступки доведены до его сознания и обращены к нему в диалогах с Порфирием, с Соней, со Свидригайловым, Дуней и другими. Все чужие аспекты мира пересекаются с его аспектом. Все, что он видит и наблюдает, – и петербургские трущобы, и Петербург монументальный, все его случайные встречи и мелкие происшествия, – все это вовлекается в диалог, отвечает на его вопросы, ставит перед ним новые, провоцирует его, спорит с ним или подтверждает его мысли. Автор не оставляет за собой никакого существенного смыслового избытка и на равных правах с Раскольниковым входит в большой диалог романа в его целом» (Там же. С. 128–129). Именно этот чисто художественный метод позволяет Ф. М. Достоевскому добиться поразительного результата, на который (впервые?) обратили внимание В. В. Розанов и М. А. Алданов: Достоевский создает грандиозную религиозную эпопею, «однако со всеми чертами кощунства и хаоса своего времени», причем поколение, родившееся во второй половине XIX в., полагает, что писатель вкладывает в идеи своих героев «не наш смысл», и, во всяком случае, вначале не узнает в себе этого смысла. Это «узнавание» происходит только после 1917 г. (Алданов М. А. Из записной тетради // Современные записки. Париж, 1930. №. 44. С. 358–359).

Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С. 161.

Аверинцев С. С. «Великий инквизитор» с точки зрения advocatus diaboli // Аверинцев С. С. София – Логос: Словарь. Киев, 2001. С. 329.

Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой. 1857–1903. СПб.: Изд. Общества Толстовского музея. Т. 1. 1911. С. 35.

Дурылин С. Н. В своем углу: Из старых тетрадей. М., 1991. С. 210.

Розанов В. В. Толстой и Достоевский об искусстве // Розанов В. В. О писателях и писательстве. М., 1995. С. 214–215. С. Л. Франк показывает, что культ опрощения не есть специфическая идея Л. Н. Толстого, а естественное следствие нигилистического морализма, отталкивания интеллигентского миросозерцания от идеи культуры (Франк С. Л. Этика нигилизма // Вехи: Сб. статей о русской интеллигенции. М., 1990 [репринт издания 1909 г.]. С. 155–159).

Бердяев Н. А. Л. Н. Толстой // URL: http://www.vehi.net/berdyaev/tolstoi. html [26.10.2009].

Бем А. Л. Л. Н. Толстой в оценке Достоевского // О Достоевском: Сб. статей под ред. А. Л. Бема. Прага, 1929/1933/1936. М., 2007. С. 533.

Бердяев Н. А. Л. Н. Толстой // URL: http://www.vehi.net/berdyaev/tolstoi. html [26.10.2009].

БердяевН. А. Л. Н. Толстой…

Следует заметить, что границы власти греха над человеческой природой очерчиваются в вероучениях различных христианских конфессий по-разному, на западную богословскую мысль в этом вопросе большое влияние оказала концепция блаженного Августина. Наибольшим антропологическим пессимизмом отличается протестантское богословие, для которого (в классическом варианте, восходящем к произведениям М. Лютера) характерно утверждение о тотальной испорченности человеческой природы и принципиальной невозможности для человека в исходном состоянии не только творить добро, но даже его желать: в лютеранстве «на первом месте стоит исповедание исключительной инициативы Бога в вопросе человеческого спасения. Спасение человека есть исключительно Божие дело», соучаствовать в котором сам человек принципиально неспособен (Ohme H. Die Kirchen der lutherischen Reformation und ihr Selbstverstandnis: Доклад в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете. М., 2003. С. 3 (на правах рукописи). На этом пути в логическом пределе получается учение позднего кальвинизма о предопределении человека от рождения к спасению или к осуждению.

См. подробнее: Тарасов А. Б. Сходство и различие в истолковании нравственно-философской проблематики в «Дневнике писателя» Достоевского и в дневниках Толстого // Материалы ГХ Международных старорусских чтений 1994 г. Новгород, 1995. С. 174–175.

Толстого. М., 2003. С. 177; Зайцев К. И. Толстой как явление религиозное // Русские мыслители о Льве Толстом: Сб. статей. Ясная Поляна, 2002. С. 545.

Фудель С. И. Наследство Достоевского. М., 1998. С. 86.