Протоиерей Георгий Ореханов - Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников

Л. Н. Толстой и Н. Н. Страхов: Полное собрание переписки. Т. I–II. Группа славянских исследований при Оттавском университете; Государственный музей Л. Н. Толстого. 2003. Т. I. С. 110.

Следует отдавать себе отчет в том, что поиски Ф. М. Достоевского могли иметь различные источники. Выше, в первой главе работы, отмечалась связь между философией Л. Н. Толстого и протестантским этическим идеалом Нового времени. В этой связи возникает естественный вопрос о возможном влиянии на творчество Ф. М. Достоевского различных источников католического происхождения. Изучение вопроса о католическом влиянии в творчестве Достоевского – важная научная задача, но она не входит в содержание данной работы. Это влияние, по мнению современных исследователей, может быть прослежено по нескольким линиям. Отсылаем всех, кого этот вопрос интересует, к содержательным работам: Плюханова М. Б. Достоевский и Толстой: взгляд в Италии (Gesu Bambino в «Братьях Карамазовых») // Толстой или Достоевский?: Философско-эстетические искания в культурах Востока и Запада: Материалы Международной конференции, 3–7 сентября 2001 г. / РАН. Ин-т русск. литературы (Пушкинский Дом). СПб., 2003. В этой статье прослеживается возможное влияние на творчество Ф. М. Достоевского культа Gesu Bambino, т. е. Младенца Христа (страдания Илюши Снегирева и некоторые другие эпизоды в романе «Братья Карамазовы», которые, возможно, поддаются трактовке с точки зрения евхаристической символики: сон Мити Карамазова, символика детских страданий в бунте Ивана, «провокация» Лизы – образ распятого ребеночка с отрезанными ручками, перед которым она будет есть ананасный компот, и т. д.). См. также: ВетмвскаяВ. Е. Pater Seraphicus // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1983. Т. 5 (влияние западного христианства и образа Франциска Ассизского).

С. Н. Булгаков. Человекобог и человекозверь: По поводу последних произведений Л. Н. Толстого «Дьявол» и «Отец Сергий» // Л. Н. Толстой: pro et contra: Личность и творчество Льва Толстого в оценке русских мыслителей и исследователей: Антология. СПб., 2000. С. 633–637.

Чуковская Е. Ц. Записки об Анне Ахматовой. В 3 т. Т. 2. М., 2007. С. 47.

Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1999. С. 344, 356, 357.

См.: Гайденко П. П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001. С. 188–189.

Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы… С. 362.

Розанов В. В. Литературные изгнанники. Н. Н. Страхов. К. Н. Леонтьев. М., 2001. С. 62. Примеч. 1.

Леонтьев К. Н. Наши новые христиане, Ф. М. Достоевский и гр. Лев Толстой. М., 1882. Введение. С. IV. В связи с используемым термином «розовое христианство» интересно обратить внимание на символику цвета. В христианстве красный цвет – цвет крови, мученичества, подвига, цвет жертвы Христовой, страдания за Христа и свидетельства о Христе. На иконах красным цветом изображаются одежды мучеников, крылья приближенных к престолу архангелов – серафимов. Красный цвет – символ Воскресения, победы жизни над смертью. Очень интересна запись Ф. М. Достоевского из записной тетради 1880–1881 гг.: «…вера – это красный цвет» (ДПСС. Т. 27. С. 56). «Розовое христианство» – разбавленное – вроде бы еще христианство, но уже недостаточно концентрированное. Характерно противопоставление С. Г. Бочарова: «розовое христианство» Достоевского, которое все-таки еще имеет красный прототип, и черное у Леонтьева, уже не имеющее в иконописи прототипа, если не учитывать изображений пещеры – символа могилы, а также адской бездны (см.: Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1999. С. 358; Васютина С. Чем портрет отличается от иконы // Нескучный сад. 2008. № 1 (январь – февраль). С. 104). Однако О. Л. Фетисенко настаивает, что речь идет не о цвете, а о веществе – розовой воде, парфюмерном средстве, которое используется для «услащения». В этом смысле в словоупотреблении К. Н. Леонтьева термины «розовое христианство», «маргариновое христианство», «сентиментальное христианство», «пресные боголюбцы», «услащение» являются синонимами (Фетисенко О. Л. К истории восприятия Пушкинской речи: Достоевский в неизданной переписке К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 334).

Леонтьев К. Н. Цит. соч. С. 52.

(1898–1905) // Русская эмиграция до 1917 года – лаборатория либеральной и революционной мысли: [Сб. ст.] / РАН. Ин-т рос. истории. СПб., 1997. С. 114.

Леонтьев К. Н. Цит. соч. С. 53. Следует сразу сделать одно важное примечание. «Страх» является одной из базовых категорий в словаре К. Н. Леонтьева, что дало повод некоторым его критикам, в том числе и очень проницательным, обвинять его в своеобразной «ферапонтовщине». Такая точка зрения была бы совершенно ошибочной. Лично, психологически, как свидетельствует в своих воспоминаниях Л. А. Тихомиров, К. Н. Леонтьев был человеком сердечной веры, постоянно соединенной с любовью к Богу. В проповеди страха Божия для Леонтьева заключалось глубокое убеждение в реальности Божественного бытия и сознание опасности возбудить Его гнев – чувство, которое у Леонтьева сочеталось с теплой, сердечной верой (см.: Тихомиров Л. А. Тени прошлого. М., 2000. С. 648–649). Кроме того, как подчеркивает В. М. Лурье, рассуждения К. Н. Леонтьева о «страхе» как основе спасения тесным образом связаны именно с поучениями оптинских подвижников, в первую очередь преподобного Макария (см. подробнее: Лурье В. М. Догматика «религии любви»: Догматические представления позднего Достоевского // Христианство и русская литература. СПб., 1996. Сб. 2. С. 290. Сноска 2, а также: Фетисенко О. Л. Окрест Оптиной: Достоевский и спор о «сентиментальном христианстве» в пометах К. Н. Леонтьева на книге «Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения.» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 2005. Т. 17. С. 155 и далее).

Розанов В. В. Литературные изгнанники. Н. Н. Страхов. К. Н. Леонтьев. М., 2001. С. 333.

См.: примечания К. Н. Леонтьева на статью В. В. Розанова «Эстетическое понимание истории»: Там же. С. 359.

Там же. С. 345–346.

Там же. С. 334.

См.: Там же. С. 346.

См. подробнее: Фетисенко О. Л. К истории восприятия Пушкинской речи: Достоевский в неизданной переписке К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 340 и далее). О. Л. Фетисенко справедливо замечает, что дополнительную напряженность в личные (заочные) отношения К. Н. Леонтьева и Ф. М. Достоевского могло внести то обстоятельство, что лучшая книга Леонтьева «Отец Климент» и очередные главы романа «Братья Карамазовы» появились в 1879 г. в одном издании – ноябрьском номере «Русского вестника» и упоминались рядом в отзывах рецензентов (см.: Фетисенко О. Л. Окрест Оптиной: Достоевский и спор о «сентиментальном христианстве» в пометах К. Н. Леонтьева на книге «Преподобного отца нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения…» // Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 2005. Т. 17. С. 146).