Юрий Зудов - Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий

В контексте сетевой методологии лежит и концепция сплочения коллектива, собранного для достижения поставленной цели. Она предполагает формирование единого взгляда, адекватную самоидентификацию и стимулирование членов коллектива. Сама по себе эта парадигма ничего плохого не содержит; более того, она же, если вдуматься, используется и в корпоративном мировоззрении. Однако если последнее наполняет ее 1) исповеданием Евангелия, национальным и государственным патриотизмом; 2) христианским смирением и 3) духовными и материальными стимулами в оправданном балансе и сопоставимом значении, с элементом готовности «положить душу за други своя», то сетевое сознание предлагает 1) сектантские, гностические либо откровенно утилитарные идеи; 2) оценку собственной компетентности в сравнении с более сильными и более слабыми; 3) в основном материальные, реже – псевдодуховные стимулы.

В результате метаморфозы католического коллективизма, основанного на подчиненности Церкви массы верующих, способной на единые одухотворенные действия, и протестантского прагматичного коллективизма, состоящего в объединении индивидов в случае необходимости, с сохранением возможности для проявления собственной индивидуальности, возник современный западный постхристианский и секулярный коллективизм, существующий в формах неосознанной потребительской унификации взглядов и целеполаганий, о чем говорилось выше, и прагматичного объединения усилий в формате сетевой деятельности. При утрате стимулов к объединению либо не преодолимой силами коллектива угрозе сетевой коллектив распадается.

Современная глобализация – не только и не столько результат торжества восстания масс, 225сколько умелое направление генерируемой массами духовной энергии в нужные рамки и формы, преследующее в качестве цели предотвращение неконтролируемых всплесков этой энергии. Современная западная цивилизация – это колоссальный сетевой мегапроект, возродивший с учетом пережитого и обобщенного многовекового опыта тоталитаризм, умело мимикрировавший под свободомыслие, подавляющий индивидуальную волю и высокотехнологичными способами водворяющий огромные массы людей в состояние сытого омертвения. 226

Таким образом, поощряемая усредненность основной массы населения охваченных сетевым сознанием территорий в полной мере сочетается с яркостью и неординарностью деятелей «определенного склада» и служит для последних благоприятным фактором, повышающим управляемость общественно-экономическими процессами, все чаще сопряженную с диктатом окружающих антихристианских идеологем. Все более подтверждается наблюдение американского социолога, сделанное в конце прошлого века: «По мере приближения XXI в. люди полнее осознают, что их судьба становится все более открытой для воздействия сил, безответственных в полном значении этого слова». 227

С сожалением приходится еще раз констатировать, что развивавшееся в соответствии с особенностями католического и протестантского вероучений, а с определенного момента – также и секулярной традиции западное сознание являет собой сегодня подготовленную для подобных экспериментов почву. Полнейший перенос духовной активности индивидов именно в сферу материального творчества, соединенный с бездерзновенным отказом от попыток к апофатическому восхождению к Богу даже в доступных любому верующему формах, привел ныне Запад, с одной стороны, к доведенному почти до абсолютного совершенства обустройству материального бытия, а с другой – к пребыванию подавляющего большинства носителей и наследников традиционной западной христианской идеологии в состоянии духа, напоминающем глубокий аномальный сон. Окажется ли все человечество охваченным этим сном в ячейках глобальной маркетинговой сети – зависит, вероятно, от каждого из нас.

Мы проанализировали некоторые особенности вероучения и социальной концепции западного христианства в их исторической связи с западным менталитетом и основными трендами развития западного общества. В заключение попытаемся выяснить, как может быть использован положительный и отрицательный опыт западной христианской цивилизации в современной российской действительности. Исходить при этом нам придется из двух объективно, на наш взгляд, существующих обстоятельств: 1) серьезнейшего онтологического отличия западного и восточного менталитетов и 2) откровенной враждебности, которую западная цивилизация традиционно демонстрирует по отношению к «особому пути» России. 228

Способность религии благотворно влиять на социально-экономические и общественно-политические процессы в современной России сегодня в целом не вызывает сомнений. Исторически преобладающее в России православное христианство греческого обряда, выступая в качестве носителя консервативной традиции в наилучшем ее понимании и хранителя российского исторического и нравственного наследия, объединяет современных россиян как между собой, так и с их далекими предками и не менее далекими потомками; выступает реальным фактором сплочения страны, мобилизации ее граждан на достойное, конструктивное, законопослушное поведение.

Однако что касается формата присутствия религиозных организаций в общесоциальной сфере, степени и методик их влияния на общественные процессы, то в этой части до полной ясности весьма далеко. Сегодня, когда Русская Православная Церковь возвратилась в число наиболее авторитетных и общепризнанных общественных институтов, многие варианты сотрудничества Церкви и светской власти приобрели, как кажется, в значительной степени поверхностный и формальный, а подчас вообще неоправданный характер.

Главное, что следует отметить, – несмотря на большей частью активную и жертвенную миссию Церкви в российском обществе, – последнее продолжает нравственно деградировать. Значительное количество современных россиян, считающих себя христианами, даже не пытаются обрести здравое, трезвое, активное и при этом осмысленное евангельское проживание отведенного им времени жизни. Гораздо более распространены крайности: либо полное уклонение от активной социальной жизни с претензией на гностическую по своей сути «святость» в изоляции от мира, либо погруженная в экзистенциональное восприятие повседневности полная бездерзновенность по направлению ко Христу. Возможно, это происходит из-за несовершенства координации в противостоящих апостасии действиях.

Следует признать, что миссия христианства в современной России многократно усложнилась. До первой четверти XX в. включительно подавляющую часть населения страны составляло крестьянство, представители которого из поколения в поколение проживали свою не очень долгую жизнь по очень простому и типичному алгоритму: тяжелая работа, патриархальный семейный и общинный уклад, малая вариативность жизненных ситуаций. Сегодня населяющие Россию представители огромного количества профессий ежедневно призваны по-евангельски реагировать на огромное количество стрессов, кризисов и альтернатив. Выработать универсальную линию в таких условиях Церкви значительно сложнее.