Михаэль Лайтман - Суть науки Каббала. Том 2

Для чего это существует? Для того, чтобы мы из этой нейтральной точки, находящейся вне духовного, начали его постигать, будучи еще совершенно не связанными с духовным, не находящимися в нем. Поэтому наши, так называемые, земные желания, земные наслаждения, – они неизменны.

А что нам надо исправлять? То огромное остальное желание, которое сейчас еще скрыто от нас, оно все – к свету, к Творцу, и может быть реализовано только в мере приобретения экрана, в мере подобия к Творцу. И тогда то, что проявляется в этом желании с помощью экрана мы называем явлением Творца, а поскольку эти явления частные – в мере исправляемого желания – то они называются «миры».

Явление Творца нам называется духовным, потому что основано на свойстве отдачи с нашей стороны, на подобии Ему, в то время как наш мир потому и называется материальным, что основан на обычном эгоистическом желании.

Творец не имеет никакого материального образа, Его можно ощущать только в новом, пробуждающемся желании.

Благодаря чему мы можем рассуждать о духовном и его законах? Благодаря нашим исправлениям, – если я исправил себя созданным мной экраном, то в соответствие с ним и со своим желанием, я ощущаю в нем результат – свет. Значит, я говорю о своем желании, о его исправлении и о свете, который в него облачается – о Творце.

Исходя из своего желания исправления, обладая неким исправленным свойством в своем кли, я рассуждаю о свойстве высшего света или Творца. То есть свое исправление я называю явлением Творца.

Вопрос: Как можно ощутить впервые Творца, если кли еще совершенно не исправлено?

Никак нельзя. Абсолютно никак нельзя. Мы и говорим о том, что хотя кли и не исправлено, но оно желает, еще само ничего не понимая и не зная, быть хоть как-то исправленным, хоть в какой-то связи с Творцом.

В мере своего желания и в той мере, в которой это желание близко к истинному, насколько это вообще возможно, – оно возбуждает на себя окружающий свет, который не ощущается в кли, а только воздействует на него, постепенно исправляя.

А ощутить Творца, на самом деле, невозможно пока кли не исправит себя. Ведь что значит: «Творец»? Это мера моего исправления, которую я в себе ощущаю. Нет такого, что стоит передо мной нечто, и я начинаю видеть это нечто, надевая очки: надел очки посильнее – увидел больше, надел очки слабее – меньше ощутил. Нет ничего, что существует вне меня.

О том, что существует вне меня – об Ацмуто – я никогда не говорю.

Я говорю о том, что я не смотрю снаружи в специальные очки, а исправляю свое внутреннее желание – вне меня ничего нет. Во мне есть мое эгоистическое желание, я его исправил на альтруистическое с помощью намерения, и я ощущаю в этом исправленном желании определенный результат. Этот результат вместе с моим желанием составляют такую общую картину, которая называется Творец, – мною так называется.

Почему я это так называю? Потому что я ощущаю свое исправленное свойство и в нем ощущаю нечто – его суть. Я не ощущаю свой эгоизм и не ощущаю свой экран – противодействие эгоизму, я ощущаю его результат. Этот результат называется мною Творец, потому что я ощущаю, что изначально создан этим свойством, хотя я абсолютно противоположен ему. Почему я создан противоположным? Потому что Он желает дать, и потому Он сделал меня желающим получить.

Все это я постигаю в себе. И свои исправленные свойства со всем тем, что я в них ощущаю, называю Творец. То есть Творец – это совершенно не снаружи – это то, что рождается во мне, как часть меня, исправленного.

Почему же мы тогда говорим о слиянии с Творцом, о подобии Творцу, в таком виде, будто есть я и есть Он. А потому, что мы говорим о себе, как о желании и о Нем, как о том, что в этом исправленном желании проявляется. Но проявляется внутри – в исправленном желании.

Невозможно ощутить Творца вне желания и затем почувствовать, как я своим желанием подобен Ему. Это все только слова. На самом деле этого ничего нет, не может быть. Все ощущается только внутри кли.

Вопрос: Как может абсолютно эгоистическое кли этого мира стремиться к исправлению, а не к желанию насладиться?

Для этого существует свет, который отдаляясь от кли и приближаясь к кли, воздействует на него так, что постепенно обучает его, создает в нем такие предпосылки, которые рядом с желанием образуют память, разум, и кли начинает ощущать, что есть возможности для страданий, а есть возможности для наслаждений.

Кли начинает анализировать и видеть, что прямое использование желания приводит к тому, что в этом желании ощущается страдание, а иное использование желания приводит к тому, что в желании ощущается наслаждение. Таким образом, свет вынуждает кли учиться, то есть создавать рядом с собой разум. Теперь кли уже начинает действовать не желанием, а разумом, учится, что с помощью разума оно может достичь наслаждений, а с помощью только своих желаний, ощущает страдания.

Вопрос: В чем заключаются наши стремления перед махсомом?

При приближении к махсому наши стремления становятся такими, что мы не разделяем их на «наполнять себя» («ло лишма»), или «наполнять Творца» («лишма»). Мы начинаем ощущать, что эти два стремления – одинаковые. Ло лишма и лишма, как бы, сливаются вместе. Потому что «Я» и «Он» представляются мне, как два абсолютно любящих, желающих соединиться объекта, и поэтому «Ему» или «мне» – разницы, практически, нет.

Как в нашем мире, когда один человек любит другого. Он не может точно разделить – он делает хорошо ему или себе, поскольку любовь нейтрализует разницу между двумя объектами.

Поэтому эгоистическое стремление здесь одновременно и эгоистическое, и к тому, чтобы Творцу было хорошо, потому что я Его люблю. Вот такое чувство возникает. Бааль Сулам объясняет это в своем письме на странице семидесятой.

«Разум определяется ощущением человека в анализе „правда-ложь“. И это – часть Творца, данная свыше».

У нас есть ощущение в желании, это – наслаждение или страдание, и есть ощущение в разуме, называемое «правда-ложь». Насколько мы в состоянии противопоставить, исследовать, проанализировать, отделить одно от другого и манипулировать отдельно наслаждением и страданием, правдой и ложью, настолько мы считаемся людьми, то есть находящимися выше животного уровня.

У животного существует только одно состояние или только одно исследование, только один анализ: это – сладкое или горькое, страдание или наслаждение. И этого достаточно животному, для того чтобы правильно все понимать и существовать.

Человек отличается от животного дополнительным желанием. И это дополнительное желание человек не может исследовать, правильно проанализировать «сладкое-горькое», и он ошибается. Он может брать для себя «сладкое», а на самом деле оно – «вредное». У животного «сладкое-полезное», и «горькое-вредное» совпадают между собой, а у человека они разделены.