Антон Первушин - Юрий Гагарин. Первый полёт в документах и воспоминаниях

После первых полетов раздавались голоса — а чего особенного он там делал, сидел в космическом корабле, ракета его подняла, разогнала в космическое пространство, корабль, подчиняясь управлению автоматами, развернулся, сориентировался, включилась тормозная установка и т. д. Автоматы их через космос провезли. В чем там его-то была работа?

Работа эта была очень большая. Начнем с небольшой аналогии. Когда летчик, летящий на самолете, включает автопилот, он же от этого не перестает быть летчиком. Нечто схожее можно сказать и про полет на автоматически управляемых космических кораблях.

Космонавт все время наблюдает за техникой, контролирует ее. Он должен быть готов.

Вот тут мы подходим к тому моменту, которым мы больше всего и занимались на нашем тренажере: к тому, чтобы в случае необходимости взять управление на себя, если в работе автоматики произойдет сбой, и благополучно полет завершить, то есть вручную осуществить ориентацию корабля, включить двигательную установку и обеспечить спуск в заданном районе.

Кроме того, это были первые полеты, когда не было еще ничего известно, — и космонавт должен был наблюдать за собственным самочувствием, начиная со своих ощущений и кончая тем, как видно небо, Землю, горизонт. Всю информацию о том, как выглядит Земля и космос, можно было получить только от первых космонавтов.

Поэтому когда на космодроме готовился проект сообщения ТАСС о первом полете человека в космос, то были дебаты, как называть [корабль], и все-таки сошлись на том, что корабль пилотируемый. Тут налицо были элементы пилотирования, и этому нужно было космонавта научить — естественно, главным образом действиям в нештатных обстоятельствах. Кто должен был их учить, сейчас на этот счет положение довольно ясное и устойчивое. Космонавтов, как и представителей любой другой профессии, учат более опытные преподаватели той же профессии. Но тогда с этим были затруднения, людей с опытом полетов в космос не было. Стали подбирать что-то похожее. И наиболее близкими к этому оказались летчики-испытатели. У летчика-испытателя одна из важных сторон его профессиональной деятельности — умение до полета на земле проиграть, продумать все возможные ситуации и предугадать, что будет в полете. И решили, что готовить космонавтов надо на тренажере, который представлял из себя космический корабль, в котором задействована имитация системы индексации и научного управления.

Вот и решили взять летчика-испытателя. По случайности им оказался я. Сначала меня эта задача поставила в тупик, я не очень представлял, с какой стороны взяться. Но потом, опираясь на большой летный опыт, я понял и, ориентируясь на методику и программу подготовки летчиков на самолетных тренажерах, составил программу подготовки. И начались занятия.

В начале ноября 1960 г. во главе шестерки будущих космонавтов появился у нас Евгений Карпов, организатор и первый начальник Центра подготовки космонавтов, полковник медицинской службы. Карпов был высокого роста, а первые космонавты были среднего роста, худенькие, так как первые корабли накладывали ограничения на габариты и вес космонавта. Представились, и начали мы с ними заниматься.

Сейчас часто приходится слышать такое мнение, что с самого начала всем было очевидно, что полетит Гагарин и только Гагарин — это не так. Понимаете, в Гагарине как-то причудливо сочеталась в чем-то уникальность и в чем-то обыденность, черты, присущие любому молодому летчику того времени. Он выделялся, конечно, из первых природным умом. Улыбка у него действительно была обаятельная, но это не самое главное в личности Гагарина. Боюсь, что эта улыбка заслоняет в нем личность, а личность была очень интересная. Он был очень хороший психолог и с очень хорошим чувством юмора. Я помню, на космодроме за несколько дней до полета Сергей Павлович Королев стал небольшой группе людей, среди которых был и Гагарин, рассказывать, сколько всяких контрольных страхующих мер предусмотрено в корабле для того, чтобы никакая неожиданность не застала космонавта в полете врасплох. Гагарин слушал, кивал головой, выражал понимание, на что Королев сказал: «Что же получается, я хочу его подбодрить, а получается, что он меня подбадривает». На что Гагарин сказал: «Сергей Павлович, я думаю, мы оба подбадриваем друг друга».

В Гагарине было много черт, которые выделяли его. И в то же время я смотрю на эту шестерку и думаю, что могу приехать хоть в любую авиационную дивизию и найду такую же. Это были нормальные молодые летчики, молодые люди своей среды. И Гагарина не надо изображать на пьедестале. Он был человеком со своими слабостями, любил разыграть, пошутить, иногда в нем просыпалось озорство. Нормальный молодой человек, не бронзовая статуя.

Начались занятия. Все ребята занимались хорошо, активно, старательно. Вносили свою инициативу, творческий момент в тренировку, а в этом была необходимость потому, что я был не в состоянии преподнести им апробированную методику. Учились вместе. Это было наше коллективное творчество…

№ 00186

8 декабря 1960 г.

СОВ. СЕКРЕТНО Экз. № 2

ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАЧАЛЬНИКА

ГНИИИАИКМ ВВС

ПОЛКОВНИКУ М/С т. ЯЗДОВСКОМУ В. И.

Доношу о замечаниях слушателей-космонавтов, возникших при их работе на макете № 1 в ОКБ-1 (в период с 15 по 24 ноября с. г.).

Прошу рассмотреть изложенные замечания и поставить в известность соответствующих исполнителей ГНИИИАиКМ и ОКБ-1.

1. Жесткая спинка кресла, с которого катапультируется пилот из объекта, имеет большой вес (8 кг) и не позволит принять необходимую изготовочную позу перед приземлением, что может привести к травме позвоночника.

2. При нормальном раскрытии основного купола необходимо исключить введение запасного парашюта, т. к. последний может войти в основной парашют, что вызовет аварийную обстановку.

Раскрытие запасного парашюта должно быть ручным. Желательно иметь специальное приспособление, исключающее раскрытие запасного парашюта при нормальной работе основного.

3. Желательно сделать объект плавучим, для чего необходимо загерметизировать люк № 2 и усилить его (на воде безопаснее находиться в шаре, чем в «МЛАСе»).

4. Необходимо установить светофильтры на все иллюминаторы, т. к. попадание солнечных лучей в кабину может вызвать временное ослепление пилота.

Желательно иметь съемные светофильтры, что позволит при определенном положении объекта видеть естественное небо.

5. Ларингофоны (АЛ-5) очень неудобны и громоздки. При перегрузке они значительно давят на горле и затрудняют дыхание.

6. Желательно телеграфный ключ поставить на кресло (под правую руку пилота).