Антон Первушин - Юрий Гагарин. Первый полёт в документах и воспоминаниях

6 января 1961 года Главком ВВС назначил комиссию по приему экзаменов у приоритетной «шестерки» космонавтов. Председателем комиссии стал генерал-лейтенант Николай Петрович Каманин. 17 января в лаборатории № 47 Летно-исследовательского института начался и сам экзамен. В его ходе каждый слушатель из кабины макета корабля-спутника 3КА в течение 40–50 минут докладывал об оборудовании корабля, о действиях космонавта на различных этапах полета. Члены комиссии могли задавать любые вопросы. Особое внимание уделялось навыкам ориентации корабля перед включением тормозной двигательной установки. В результате Григорий Нелюбов и Валерий Быковский получили оценку «хорошо», остальные — «отлично». На следующий день в ЦПК состоялся экзамен по теоретическому курсу космического полета. Каждый слушатель тянул билет с тремя вопросами и отвечал после двадцатиминутной подготовки. Затем следовало несколько дополнительных вопросов. На этот раз все шестеро сдали экзамен на «отлично». По итогам рассмотрения общей успеваемости космонавтов, личных дел, характеристик, медицинских книжек в протоколе комиссии была сделана запись: «Экзаменуемые подготовлены для производства полета на КК «Восток-3А». Комиссия рекомендует следующую очередность использования космонавтов в полетах: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович».

Для отработки различных вариантов полетного задания инженеры соорудили отличный стенд-тренажер, оснастили его остроумными электронно-моделирующими устройствами. Займешь кресло в кабине, а перед тобой стрелки приборов и то вспыхивающие, то гаснущие разноцветные табло воспроизводят различные изменения обстановки, какая может сложиться в полете. Тут же и радиопереговоры, записываемые на магнитофонную ленту, и наблюдения в иллюминаторы, через оптический ориентатор, и ориентировка по «Глобусу» — умному прибору, показывающему местонахождение космического корабля над Землей, и ведение бортжурнала… Успевай только поворачиваться!

В макете кабины имитировался не только нормальный полет так, как он должен был протекать по всем расчетам, — но и различные аварийные варианты. Словом, все делалось на земле по-полетному. Да еще в защитном скафандре, в гермошлеме и гермоперчатках, обеспечивающих сохранение жизни и работоспособности космонавта в случае разгерметизации кабины. И пищу и воду тоже принимали в этом одеянии.

После такой тренировки, — говорили мне товарищи как старшине группы, — устаешь больше, чем на центрифуге со всеми ее прелестями.

Ничего, — успокаивал их я, — все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.

В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР № 22–10 от 05.01.1959 «Об усилении научно-исследовательских работ в области медико-биологического обеспечения космических полетов» в Летно-Исследовательском институте (ЛИИ) в г. Жуковском Московской области (несекретное название «Предприятие п. я. № 12») начались работы в области космической медицины, что потребовало создания отдела авиационной и космической медицины (ОАКМ), несекретное название — «Отдел 28». <���…>

С 1959 году в лаборатории № 47 филиала ЛИИ под руководством кандидата технических наук С. Г. [Сергея Григорьевича] Даревского начато конструирование и создание систем отображения информации о положении пилотируемого космического корабля «Восток-3А» на орбите, индикации работы всех бортовых систем и телеметрии, систем и органов управления КК. Впервые в мире на летательном аппарате реализована идея единой приборной доски и единого пульта управления, электрически связанных между собой: системы отображения информации и органов управления (СОИ-ОУ), разработан сконструирован и создан «пульт пилота-космонавта» (СИИ-1–3КА).

В 1955 г. я был переведен приказом министра авиационной промышленности на работу в Летно-Исследовательский Институт (ЛИИ), расположенный в городе Жуковском Московской области.

Примерно через год лаборатории, которую я возглавлял, в соответствии с приказом <���…> было поручено создать так называемую «стандартную кабину».

Идея создания такой кабины для самолетов была доложена мной на одной из закрытых выставок. Авиаконструктор А. Н. [Андрей Николаевич] Туполев резко высказался против моих предложений, заявив, что приборные доски — это дело самолетчиков и что я занимаюсь не своим делом.

После этого все встали и ушли, остался только генерал-майор М. Н. [Михаил Никитович] Мишук — председатель Научно-технического комитета ВВС. Он успокоил меня тем, что в авиации очень сильны традиции, и новые идеи принимаются с большим трудом, и предложил реализовать мои идеи там, где таких традиций нет, а именно: при создании кабины первого пилотируемого космического корабля. <���…>

Руководство института обвинило меня в авантюризме. Мне был объявлен партийный выговор за авантюризм, и дело могло закончиться увольнением. Тогда я <���…> обратился к С. П. [Сергею Павловичу] Королеву.

Королев принял меня в своем кабинете в 10-ом часу вечера, внимательно выслушал, немного помолчал, а потом задумчиво сказал: «Значит, авантюрист… А ты знаешь, какая разница между риском и авантюрой? Удалось — риск, не удалось — авантюра. Работай, я к тебе приеду». Институт, где я работал, был смежником Королева в части летных исследований систем жизнеобеспечения и спасения; работы эти курировал один из его заместителей.

О приезде Королева в ЛИИ не было и речи. А когда стало известно, что он едет, то ему подготовили для показа все, что, по мнению руководства, могло представлять для него интерес. Королева и сопровождающих его лиц ко мне в лабораторию привели в последнюю очередь.

Хотя они уже изрядно устали, они не могли не заинтересоваться действующим моделирующим стендом корабля «Восток».

Именно тогда Н. П. [Николай Петрович] Каманин предложил С. П. [Сергею Павловичу] Королеву тренировать первую группу космонавтов на этом стенде. Решено было на время обучения космонавтов поселить их в ЛИИ, для чего им предоставили часть поликлиники института. Я и мои сотрудники, разработчики отдельных приборов и устройств, читали им лекции.

Первую лекцию я прочел 20 октября 1960 г. Будущие космонавты впервые познакомились с реальными приборами, которыми им предстояло пользоваться в полете.