Арсенал-Коллекция 2012 № 04 (4)

— У немцев он, к концу войны, как правило, был серый, темно-серый, светло-серый, да?

Да, а у нас больше зеленого — темно-зеленый.

Камуфляж нужен, чтобы спрятаться на фоне земли. А если снизу вверх смотришь, на фоне неба любой самолет видно, там камуфляж не помогает...

— Многие наши летчики считают, что боезапас был маловат. Вам на бой хватало?

Хватало. На 37-миллиметровую пушку — тридцать снарядов. А про пулеметы я не скажу.

— На каких высотах Вы ходили?

Когда прикрытие войск, в основном, ходили на пяти тысячах метров. На этой высоте мы могли держаться и воевать. Выше уже мощность «105-го» падала.

— Кислородной маской на пяти тысячах пользовались?

Нет, еще не пользовались. Никто не надевал. Возьмешь трубочку, немножко пососешь и все. Кислородная маска мешает осмотрительности. Осмотрительность, прежде всего... Если я его увидел, значит почти пятьдесят процентов успеха у меня... И голова крутится все время...

— А летали с открытым фонарем или с закрытым?

С закрытым. Если откроешь, теряется скорость... Некоторые, открывали фонарь. Например, Дубовик, зам. командира полка. Когда мы поднимались, барражировали, видели, что у него почти все время фонарь открыт. Фонарь полной прозрачности не давал, видимость не особо хорошая была.

— А бронестекла стояли впереди?

Бронестекло впереди стояло. А сзади бронеплита, вот примерно до плеча, а остальная часть была бронестекло, для заднего вида обзора. У нас «яки» выпускались, первое время с заголовниками. А потом бронестекла стали ставить. И далеко, конечно же, плохо видно. Бронестекло такое слоеное такое, и плохо видно из- за толщины.

— Зеркало заднего обзора было?

На «Яках» не было. На «Спитфайере» были.

— Вы летали и против «Мессершмиттов», и против «Фокке-Вульфов», наши летчики говорили, что «Фокке-Вульф» был слабее как истребитель.

Почему «Фокке-Вульф» слабее?

— Вы сами говорили, лучший истребитель «Ме-109».

Ну да. Но сравнивать «ФВ-190» следует с «Ла-5». Оба и с мотором воздушного охлаждения.

— Но почему наши всегда отмечают именно «Мессершмитт» как самый хороший самолет. А про «Фокке-Вульф» говорят, он среднего качества... А немцы наоборот говорят, что «Мессершмитт» уже устаревшая модель.

Но они его усовершенствовали все время.

— Но он все утяжелялся и терял все свои маневренные характеристики. Поэтому сами немцы хвалят «Фокке-Вульф».

«Мессершмитт» был более маневренный в воздушном бою. Если, например, он пошел вверх, то уходил. А «Фокке-Вульф» был тяжеловат. И радиус виража у «Мессершмитта» был меньше, чем у «Фокке-Вульфа».

Единственное преимущество, которое по-настоящему отмечали наши летчики у «Фокке-Вульфов», это большое количество стволов. То есть если уж он попал — значит убил. А у «Мессершмитта» стандартное вооружение три ствола.

В положении, когда пришел в хвост и стреляешь с расстояния метров двести, оружия много не надо. У «Аэрокобры» было семь точек — это даже избыточно. Зачем столько? И стали снимать, чтобы облегчить...

— Взломали эту линию обороны на Карельском перешейке, заняли Выборг, а дальше что?

А дальше в Эстонию улетели, стали освобождать Эстонию. Аэродром был Криково под Кингисеппом. Там стояли с «горбатыми», оттуда летали на Нарву. А потом был аэродром Смуравьево. И сейчас этот аэродром функционирует. Вот оттуда летали тоже в Эстонию, под Тарту, под Нарву. А потом мы сели под Хапсалу — аэродром Унгру.

— А со штурмовиками на одном аэродроме часто сидели?

Да, часто. Это очень удобно на одном аэродроме сидеть, всегда разобраться можно после полета, решить, как будем лететь.

И сразу взлетаешь, и сразу собираешься.

Это тактически очень было удобно.

— Часто проходили обсуждения боевых вылетов?

Да. Когда прилетишь, встречаемся с летчиком, обычно в столовой встречались.

— Часто приходится встречаться с жалобами штурмовиков, о плохом сопровождении истребителями, а порой и просто бросали...

Штурмовиков мы сопровождали все время и никогда не оставляли. Да и как я могу бросить его, если даже питаешься вместе. Сплоченность появлялась... Бросить штурмовиков, — так и под суд можно попасть.

— Но, наверное, до Вас доводили приказы, что где-то кто-то... Вот и Зеленова к вам отправили...

Все могло быть, это же война. Могли и мы много сбить и немцы могли много сбить. Это же война, и какая обстановка сложится, черт его знает.

— Вы видели, как штурмовиков сбивали?

На моих глазах не падали.

Однажды я возвращался подбитый, и «горбатый» шел тоже подбитый. И я к «горбатому», пристроился. Вместе пришли...

— А как Вас подбили?

Мы ходили с дважды Героем Советского Союза Паршиным. Он был ведущий девятки штурмовиков. И мы четверкой, полетели с ними за линию фронта. А когда обратно летели, обычно после штурмовки они над самыми елками, внизу к ним никто не подойдет, а мы идем сверху. Шли обратно по другому пути и нарвались на «Эрликоны». Это малокалиберные зенитные артиллерийские автоматы. В такую катавасию попали... Кругом сплошной фейерверк, стреляют, и маневрировать бесполезно. Везде трассы идут... Ну и мне врезали. Меня сразу перевернуло, я вывернулся, смотрю в консоли дырка. Ну и тут начали меня добивать...

— Сколько сантиметров дырка?

Я в нее целиком пролезал. Консоль почти всю выбили. До бака осталось совсем немного. Если бы туда попали, взорвался бы...

Самолет шел уже юзом, как-то... Они стали меня добивать. В общем, не попали...

Ну, я прилетел, на стоянку зарулил. Дыра — я в нее запросто пролезал. Ну, думаю, отдохну от боев. А утром прихожу, смотрю, а самолет уже живой. Техники поработали. За ночь, пока мы отдыхали, они все сделали. Как зализали непонятно. Вроде ничего и не было.

— Вы нам показывали взрыватель от снаряда или от пули крупнокалиберной...

Это мне врезал «Фокке-Вульф»... В начале боев на Карельском перешейке. Со штурмовиками ходили. Отштурмовали — и домой пошли. Штурмовики внизу, над елками, а я сзади иду, сверху. Тишина, ничего нет... Вдруг в меня шары полетели по кабине. Я автоматически сманеврировал, ногу дал... Повернулся, посмотрел, уже никого нет... В общем, проморгал я. «Фоккеры» на меня со стороны солнца, зашли. Расслабился я, и в это время они мне врезали...

Двигатель работает, самолет летит, но бензином воняет...

Пришел, на стоянку зарулил. Они стабилизатор немножко задели, прорвали фюзеляж и на крыле дырка. И еще смотрю, где щитки — дырка.

Думаю, если я стану выпускать поврежденные щитки на малой высоте, и если перевернусь, то ничего не успею сделать...