Техника и вооружение 2014 06

На этой же машине были проведены испытания прототипа будущего двигателя 2В-12-3 мощностью 1500 л.с. Поэтому в систему охлаждения машины были установлены дополнительные теплообменники для охлаждения наддувочного воздуха двигателя. Был выполнен цикл разгонных динамических испытаний с различной массой изделия.

Образцы №7 и №8 представляли собой уже «Объект 187А» и остались только в чертежах.

Летом 1992 г. в ходе конструкторско-доводочных испытаний образцов №5 и №6 стало ясно, что уже смело можно выходить на предварительные испытания (программа была к тому времени согласована), затем на государственные и принимать новый танк на вооружение. Для него было зарезервировано наименование «Т-90», а Президент России Б.Н. Ельцин пообещал финансовую поддержку для завершения ОКР.

Однако в это же самое время в ГАБТУ и главкомате Сухопутных войск, несмотря на развал СССР, все еще, как бы по инерции (и вопреки здравому смыслу) делали ставку на харьковский перспективный танк «Объект 477А», который на бумаге выглядел более футуристично, но на практике так и не смог себя показать. В итоге «Объект 187», успешно прошедший испытания и имевший более высокий боевой и технический потенциал, так и не поступил на вооружение. Вместо этого военные, сославшись в очередной раз на дороговизну машины и недостаток средств, предпочли полумеры, приняв в октябре 1992 г. под наименованием «Т-90» на вооружение танк «Объект 188» – симбиоз корпуса Т-72Б и некоторых систем «Объекта 187».

В очередной раз весьма перспективная машина уступала свое место в серии более простому и дешевому изделию. Тогда уральскому КБ было предложено скопировать и завершить работы над аналогом харьковского «Объекта 477А», для чего в Нижний Тагил передали всю соответствующую конструкторскую документацию. Изучив документы, главный конструктор В.И. Поткин категорически отказался от этой работы. Однако в 1993 г., после очередного этапа испытаний танков «Объект 187», работу по ним остановили, а в УКБТМ в рамках темы «Совершенствование-88» направили измененное ТТЗ, предполагавшее создание на базе «Объекта 187А» машины с безэкипажным боевым отделением, ставшей в последующем известной как «Объект 195».

«Объект 187» образец №6. На танке установлена пушка 2А46М. Примерно половину правой надгусеничной полки занимает газотурбинный агрегат питания. Обращают на себя внимание оригинальные ленивцы – направляющие колесам.

Танк «Объект 187» образец №6. Сохранились два контейнера- модуля универсальной ДЗ. Гусеница – оригинальная, более широкая по сравнению с гусеницей семейства т-72/90.

Башня танка «Объект 187» образец №6. Габаритные размеры «колпака» заметно больше размеров башни Т-90А/С. Видны корпуса бронировок элементов СУО и ТШУ, а также шахта под установку ФВУ.

Что касается опытных образцов «Объекта 187», то в настоящее время в «живых» остались четыре машины: опытные образцы №3, N94, №5 и №6. Все они находятся в распоряжении Музея бронетанковой техники в Кубинке и представляют собой весьма печальное зрелище. Машины стоят разукомплектованные, металлоломщиками украдены алюминиевые ящики ЗИПа, а с «турбинника» – даже титановая крыша МТО! На настойчивые просьбы тагильчан передать хотя бы один такой танк для реставрации и последующей демонстрации в музейном комплексе Уразвагонзавода, ГАБТУ вначале отвечало отказом, а затем и вовсе их игнорировало.

Стоит добавить, что по замыслу своего главного конструктора – Владимира Ивановича Поткина, «Объект 187» должен был стать базой для целого семейства боевых машин, составлявших боевой комплекс (например, БМП-Т «Объект 782», которую начали разрабатывать в челябинском ГСКБ-2 в рамках ОКР «Рамка»), а также послужить основой при проектировании перспективных, еще более мощных и совершенных танков.

История все расставила на свои места. Харьковский «Молот»/«Боксер» так и не родился, работы в «питерском» «Спецмаше» по перспективному «Объекту 299» тоже не вышли за стадию макета, а вот в Нижнем Тагиле из «Объекта 187» вырос «Объект 195», на базе ряда технических решений которого сейчас идет создание семейства боевых машин под шифром «Армата».

Использованы фото из архива А. Хлопотова.

Ростислав Ангельский, Владимир Коровин

Задача обороны кораблей от низколетящих средств воздушного нападения на малых и предельно малых дальностях была поставлена еще в годы Первой мировой войны, но особую актуальность она приобрела к концу боевых действий на Тихом океане, с началом действий японских летчиков-камикадзе. Опыт боев свидетельствовал, что традиционные средства обороны – многоствольные пулеметные и малокалиберные автоматические пушечные установки – не являются надежной защитой, хотя к тому времени эти зенитные средства заполнили все сколько-нибудь пригодное для их размещения пространство на палубах, надстройках и мостиках американских кораблей.

Для борьбы с низколетящими целями в послевоенные десятилетия для советского флота были созданы ЗРК «Оса-М» и «Кинжал». Последний в ходе испытаний подтвердил свои возможности высокоэффективного зенитного средства. Однако оба этих комплекса, в особенности «Кинжал», по массогабаритным показателям были пригодны для размещения на кораблях водоизмещением около 1000 т и более и не могли применяться на катерах, даже на таких крупных, как ракетоносцы пр. 1241, по водоизмещению вдвое превышавших своих предшественников – большие ракетные катера пр.205.

Таким образом, единственным средством зенитного вооружения боевых катеров, а также ряда других кораблей и судов оставались автоматические артиллерийские установки, в первую очередь – 30-мм спаренные АК-230, а позже – шестиствольные АК-630. Несмотря на высокую скорострельность последних (до 6000 выстр./мин) и использование для управления огнем обоих типов автоматов станций орудийной наводки с РЛС «Рысь» и «Выпел», вероятность выживания вооруженного ими корабля оставалась низкой. Помимо невысокой вероятности поражения цели снарядами с контактными взрывателями за считанные секунды ее нахождения в зоне действительного огня на удалении менее 2 км от обороняющегося корабля, сказывалась и недостаточное могущество 30-мм снарядов. На таких дальностях даже вывод из строя головки самонаведения ПКР не исключал ее попадания в корабль при ее дальнейшем полете по инерции. Единственно эффективным оставался подрыв снарядом боевой части ПКР на безопасном удалении от цели. Однако разработчики этих ракет стали внедрять специальное бронирование боевых частей, делавшее ПКР малоуязвимыми к огню зенитных автоматов.