Мир Авиации 2003 02

Царегородский А.А.: «Подъезжаем к Сенче. Здесь мы вышли из полуокружения. Тогда шел бой в Лохвице с передовыми частями немцев. /…/ колонна машин до самой Лохвицы. /…/ На наш вопрос – что стоите? Уверенный ответ: «Сейчас немцев выбьют, и мы поедем. Так легко?! /…/ Сворачиваем вправо, по дорожке в лес. Там какое-то механизированное хозяйство. Ожидают сигнала к эвакуации. /…/ подходим к епшршему, представляемся, предъявляю партбилет (другого документа у меня нет). Нас заправляют бензином. После уточнения обстановки старший (средних лет мужчина, невысокий, плотный, волевой) дает команду своим подчиненным опустить законсервированные моторы и другое в водоем, запускать моторы и в путь. /…/За нами – отряд. Вышел ли он?»

Не всем удалось избежать плена – в частности комэску 52 АП Морозову В.А. Его экипаж был сбит 26 июня 1941 г., летчик, штурман и стрелок-радист попали ранеными в плен. Морозову удалось бежать и присоединиться к партизанскому отряду. В авиацию он больше не вернулся. Его дочь, Морозова Н.В., вспоминала: «Перед смертью папу пришлось перевозить санитарным самолетом. В самолете папа встал, пошел в кабину летчиков. Они напугались и спросили: «Отец, ты куда?» А он им сказал: «Ребята, я бывший летчик, разрешите, пожалуйста, посмотреть мне на приборы, побыть вместе с вами». Они ему разрешили. Когда прилетели, папа летчикам пожелал: «Ребята, летайте за себя и за нас, кто не смог долетать». Летчики его очень тепло проводили. Папа повернулся ко мне и сказал: « Теперь я могу спокойно умирать. Я подышал тем воздухом, я летал». Я посмотрела на его лицо – оно было такое счастливое! А через несколько дней папы не стало».

1* Переданы в 33-й БАП. (Прим. ред.)

2* Вероятно, эти щиты но железных дорогах использовались для снегохзадержания. (Прим. ред.)

Материал подготовлен к публикации В. Раткиным.

Фотографии из архива Е.И. Ионова.

ИМЕНА АВИАЦИИ

Владимир РАТКИН Москва

В процессе подготовки ряда статей автору неоднократно приходилось встречаться с ветеранами, которых обычно называют «рядовыми авиаторами» – да и они сами относят себя к таковым, не придавая особого значения тем делам, что совершили в период Великой Отечественной войны и в послевоенные годы. Конечно, в их биографии не было громких подвигов. Но это вовсе не значит, что им нечего рассказать.

В 1939 году студента МВТУ Василия Дорофеева, только начавшего обучение на 1-м курсе, призвали в армию согласно приказу наркома обороны Тимошенко. Этот приказ был выпущен, вероятно, не без соответствующего решения СНК – призывали всех, кто имел среднее образование и достиг 18-летнего возраста. Для прохождения службы Василий был направлен в Монголию в состав одной из авиабаз, обслуживавших действия советских авиачастей. Там он прослужил один год. В 1940 г. поступило указание: студенты, призванные в армию, получали право поступать в любое военное училище по их выбору, при этом на учебу их принимали без экзаменов. Таких в авиабазе набралось 35 человек, но отбор проводился строжайший – комиссию прошли только пятеро, в их числе оказался и Василий Дорофеев. Его направили в Канскую школу стрелков-бомбардиров.

С началом войны началась интенсивная подготовка курсантов к боевым действиям. «Готовили к отправке на фронт два классных отделения. Выбирали отличников. Два месяца интенсивных полетов на У-2 – готовы! Присвоили всем звание сержантов. А дальше – ничего.» Самолетов на фронте не хватало, и бомбардиры временно оказались не нужны. Вскоре в Канск прибыло эвакуированное из Краснодара училище стрелков-бомбардиров, и общая численность курсантов достигла 2500 человек. С началом Сталинградской битвы из этого числа отобрали 300 человек отличников (в их числе находился и В.Дорофеев), которые остались в Канске, а остальных отправили в Красноярск, где готовили из них командиров отделений для пехоты. Оставшиеся триста человек спустя некоторое время были отправлены в Челябинск, в школу штурманов. Новоприбывших хотели было определить на учебу, но поскольку курс обучения ими был уже пройден, экзамены они сдавали сразу же, без повторного изучения знакомых уже предметов. Затем все 300 человек убыли в 1-ю высшую школу штурманов и летчиков в г.Карши (Узбекистан). Там в основном отрабатывали бомбометание. Там же, в Карши, были сформированы летные экипажи – из числа тех летчиков и штурманов, кто проходил подготовку в 1-й ВШШЛ. Затем убыли в Семипалатинск и тренировались там несколько месяцев (до конца сентября 1943 г.) в пилотировании Ил-4.

Из Семипалатинска экипаж, в составе которого штурманом был Василий Дорофеев, направили среди других в 18-й Гвардейский полк Дальнего Действия, который в то время базировался в п. Малино (Московская область). Штурманов же временно выделили из состава экипажей и командировали в летный центр АЛЛ в Монино, где они на Ли-2УШС тренировались в вождении самолетов при плохих метеоусловиях. В летном центре Василий налетал порядка 70 часов, а затем вернулся в 18-й Гвардейский АПДД.

Март 1945 г. После возвращения из боевого вылета на Данциг. Слева направо сидят: В. Будаев, В. Романычев, стоят: В. Дорофеев, Ибрагимов

и техсоставу пришлось устранять неисправность. Поэтому на цель шли последними. «Станция маленькая, был там всего один прожектор, и надо же нам было именно на этот прожектор попасть!» Тем не менее обошлось без происшествий. С этого дня экипаж в составе полка вылетал на бомбометание по железнодорожным узлам и станциям в Одесской области, срывая эвакуацию фашистских войск. Затем полку поручили бомбардировку немецких транспортных кораблей в бухте Казачья близ Севастополя. За эти труднейшие боевые вылеты полку присвоили почетное наименование «Севастопольский». Летом 1944 года полк переключился на бомбометание по целям в Минске. Это были также чрезвычайно тяжелые боевые вылеты. Противник в Минске имел сильную противовоздушную оборону. «Рассчитали, что сделаем на Минск 5,5 боевых вылетов – то есть, из шестого уже можем не вернуться. Сделали 4 боевых вылета, а вскоре наши Минск освободили.»

Практически каждый боевой вылет чем-либо запомнился Василию Дорофееву. Тот, что совершали 14 сентября 1944 г., казалось бы, не задался с самого начала. На маршруте полета к цели забарахлил мотор. Из-за возникшей неисправности не было возможности пойти даже на запасную цель. Стали искать, куда бы сбросить бомбы, чтобы не расходовать их без толку. Обнаружили немецкую автоколонну, и «выложили» на нее весь боезапас. После чего пошли домой. Контролирующий экипаж после получения донесения от экипажа Будаева поставил на нем пометку: «Задание выполнено неуспешно». А спустя время пришло агентурное сообщение: бомбы, сброшенные В.Дорофеевым, попали в центр колонны, двигавшейся по горной дороге, и вызвали взрыв бензоцистерны. Трасса оказалась закупоренной на продолжительное время.