Пинакотека 2001 01-02

Шаршун продолжал активно работать до последнего дня жизни. Его работы приобретали государственные музеи, частные коллекционеры, картинные галереи. Ему по праву принадлежит одно из почетных мест среди русских художников «Парижской школы».

«Русское начало», которое несомненно отличает полотна Ланского от других произведений второй «Парижской школы», проявлялось, прежде всего, в колорите, декоративности, красочности и было присуще уже его картинам примитивистского периода 1920-х – 1930-х годов. Критик Жан Гренье (Jean Grenier) справедливо заметил: «На самом деле Ланской никогда не покидал свою страну. Мотивы и исполнение первых его холстов, изображавших интерьеры и се мейные портреты, – типично славянские» 14*. В портретах, пейзажах, натюрмортах Ланского («Свадьба», 1924; «Пейзаж в Кламаре», 1928; «Натюрморт с цветами», 1925; «Зеленый интерьер», 1928; «Пейзаж в Пуаньи», 1936), как и в абстрактный период начиная с 1940-х годов, очевидна подчиненность всех элементов композиции какой-либо цветовой доминанте. Цвет здесь еще не достиг экспрессивной выразительности, свойственной более поздним полотнам художника, но уже в этих произведениях Ланского главное – «сила и гармония красок» 15*. Ланского «открыл» необычайно чуткий к новым явлениям в искусстве критик Вильгельм Уде (Wilhelm Uhde) в 1925 году. Это положило начало известности Ланского. 1937-1943 годы – переходный период для искусства Ланского. Предметы и фигуры приобретают более геометрические очертания, но в то же время не похожи на кубис- тические («Мыслитель», 1940; «Три синих персонажа», 1940 и др.). Ланской отказался от раскрытия мира явлений в пользу внутреннего мира – отсвета Вселенной – и главной темой и пластическим мотивом его искусства стал Свет. «Все подчинено и живет благодаря свету», – писал художник 16*. Свет, без сомнения, – первичный, основной элемент творчества Ланского, организующий остальные элементы: рисунок, ритм, цвет. Но этот свет понят не так, как его понимали, например, караваджисты. Согласно верному замечанию самого художника, «караваджистский» свет – именно «освещение», и тем самым «принадлежит, скорее, театру» 17*. Но это и не естественный дневной свет, все оттенки и вибрации которого старались уловить импрессионисты. У Ланского это мистический свет, исходящий из первоначального хаоса и преломленный через призму особого духовного опыта. Это свет, озаряющий витражи средневековых соборов. Как и в церковных витражах, в картинах Ланского всегда есть доминирующий свет – то синий, фиолетовый, индиговый, то красный, то черный, белый, зеленый – всегда чистый, яркий, певучий, как в иконописи. Его палитра – феерия красок, переливающихся наподобие русской старинной народной песни, передающей нюансы чувств, которые сопровождают главные события человеческой жизни (радость, скорбь, любовь, тоска, смерть, празднество, обряды, молитвы и т.д.). «Двигаясь в сторону абстракции, ритм становится все более выраженным и все более сближает живопись с музыкой», – писал сам художник 18*.

Серж (Сергей Иванович) Шаршун (1888-1975) 2. Медь оркестра № 2. 1955

Холст, масло Частное собрание, Франция

4. Близ Парижа. 1912

Холст, масло Частное собрание, Франция

Андре (Андрей Михаилович) Ланской (1902-1976) 3. Красные интерьеры. 1946

Холст, масло Собрание Луи Карре, Париж

5. Зеленая композиция. 1955/1956 Холст-, масло Собрание Луи Карре, Париж

В Ланском было какое-то стихийное, варварское начало. Чувствуется, что он бросал краски на полотно рывками, с диони- сийской яркостью и яростью. Кисть кажется ему слабым инструментом, неспособным передать на холсте стихийные и вулканические силы. Такая «поэтика» в чем-то родственна американской «живописи действия». В этом отношении Ланской близок к «Похитителю огня» Рэмбо, который «видит безобразное и передает безобразное» 19*. Однако это «безобразное» – лишь кажущееся, поверхностное. В хаосе Ланского есть своя структура – живописная.

Композиции Ланского подобны лесу или готическому собору: взгляд бродит по скрещивающимся линиям, по линиям вертикальным, горизонтальным, кривым, закругленным, теряется в игре тени и света, «втягивается» в лабиринт смещенных перспектив. Художник не ищет смысла мира Божьего Творения – смысл для него заключен в ритмической организации пространства. Для Ланского мир познаваемый изначально един. Его живопись – не отрицание этого мира: она лишь предлагает иной ракурс взгляда на окружающую действительность. «В религии, как и в искусстве, нет прогресса. Но, чтобы остаться неизменным, надо меняться. То есть, если бы существовал один единственный художник на все эпохи и если бы он жил вечно, он говорил бы всегда об одном и том же, но каждый раз – иначе» 20*.

Ланской не посягает на роль демиурга. Художник – не соперник Творца. Но он – со-творец, вечно ищущий новую красоту в мире, прекрасном и никогда не открывающемся до конца.

1* Russian Litterature and Culture in the West: 1922-1972, Simon Karlinsky, Alfred Appel, Jr., ed. // Tri Quaterly 27~28, Northwestern University, Evanston, Illinois, Spring 1973. В первом томе представлены «шесть самых крупных эмигрантских писателей»: Ремизов, Ходасевич, Цветаева, Георгии Иванов, Набоков и Поплавский. Во втором томе представлены и музыка (Стравинский), и танец (Балапчин), и эмигрантская поэзия- (Моршен, Анатолий Штейгер, Одарченко, Чинное), и проза (Галина Кузнецова, Шестов, Тэффи, Яновский, Кторова). Рубрика же «живопись и живописцы как писатели» представлена была именами Чели- щева, Коровина и Андреенко (переведена его новелла «Мыши»).

2* См.: Marcade V. Le renouveau de l'art, pictural russe 1863-1914. Lausanne, 1972.

3* См. афишу М.Ларионова «Grand bal des artistes, travesti/trans/ mental, vendredi 23 fevrier 1923 au profit de la Caisse de Secours mutuel de l'Union des Artistes Russes. Bullier, 31, avenue de l'Observatoire».

4* См.. каталог: Survage. Lyon, Galerie Verriиre, 1968, p.

5* Ibid., p. 7.

6* Каталог выставки Сюрважа в Париже, в Музее Гальера (Galliera), 6 апреля. – 2 мая. 1966 года..

7* См. статью В.Жоржа в каталоге 1966 года.

8* См.. об этом М.Готье в каталоге выставки в Лионе, 1968.

9* Жорж В. Там же.

10* Каталог ретроспективной выставки Шаршуна в Париже в Музее современного искусства, 7 мая – 21 июня 1971 года, с. 64.

11* Foule immobile. Chanson, populaire en 9 rounds, chantee par le choeur а 25 voix, dirigee par M.Leopardi. В одном из своих «шепотных афоризмов» он объявляет: «Наши сношения с внешним миром ограничиваются телефонными разговорами…» (см. каталог выставки С.Шаршуна в Бергамо, в галерее «Lorenzelli», в апреле-мае 1969 года).