Авиация и космонавтика 2004 12

Режим Менгисту Хайле Мариама после своего прихода к власти в Эфиопии в результате переворота в феврале 1974 года в обмен на вооружение и техническую помощь обещал предоставить СССР выгодно расположенные базы. Предложение было принято, и в Эфиопию в большом количестве пошла техника и появились военные советники. В 1977 году в страну были поставлены 44 истребителя-бомбардировщика МиГ-23БН в комплектации "Б". Непосредственным поводом для поставки ударных машин стала война с соседним Сомали, чьи войска 23 июля 1977 года вторглись в район Огаден с целью его отторжения от страны. До этого момента власти Сомали (где правила единственная Сомалийская революционная социалистическая партия) поддерживали тесные контакты с СССР и другими соцстра- нами, которые оказывали государству разностороннюю помощь, в том числе и военную. Сомалийские войска к концу года продвинулись в глубь Эфиопии на 300-700 км. Сомалийские правители к этому времени сменили ориентиры, отказавшись от партнерства с

Советским Союзом. В ответ СССР значительно усилил поддержку Эфиопии, в страну был направлен кубинский военный контингент. В феврале 1978 года войска Эфиопии в составе семи дивизий перешли в наступление, и 9 марта того же года сомалийское правительство объявило о выводе своих войск из Огадена. Как писали в те годы советские газеты: "Эфиопия при поддержке социалистических стран отразила агрессию со стороны Сомали".

Самолеты, полученные Аддис-Абебой, отличались упрощенным комплектом оборудования и урезанной номенклатурой вооружения. Поскольку применение ракеты Х-23 с эфиопских БНов не предусматривалось, они не комплектовались аппаратурой "Дельта- НМ". В 1985 году эфиопы получили еще одну партию машин.

В начале 90-х годов на вооружении находилось еще около 36 МиГ- 23БН, базировавшихся на аэродромах Дире Дава и Дебре Цайт. Часть их, сохранившая боеготовность, была задействована в затянувшемся конфликте с Эритреей – мятежной провинцией, в мае 1 993 года отделившейся от Эфиопии (после чего та лишилась выхода к морю). Дележ территории привел к новой войне, вспыхнувшей в мае 1998 года. 5 июня звено эфиопских МиГ-23 дважды атаковало аэропорт в эритрейской столице Асмара, уничтожив два ангара и Боинг 727 (принадлежавший, впрочем, авиакомпании из Замбии). Отражавшим налет зенитчикам удалось сбить один МиГ, упавший на окраине аэродрома, а подбитый второй самолет упал в пустыне. Спустя несколько месяцев враждующим сторонам удалось пополнить свои ВВС более современной техникой, причем и МиГ-29 для Эритреи, и Су-27 для Эфиопии были получены из России. Тем не менее эфиопские МиГ-23БН продолжали использоваться в стычках: эритрейцы заявили о сбитии самолетов этого типа 15 и 21 марта 1999 года, однако в Аддис-Абебе эти утверждения опровергли, заявив, что "это выдумка, должная поднять боевой дух войск противника после стольких поражений".

(Продолжение следует)

И.Б.Качоровский

Летчик-штурмовик Алексей Прохоров

В 1956 году я проходил службу в Центре боевого применения ВВС, который тогда дислоцировался в Воронеже. Однажды, когда я дежурил по Управлению Центра, в дежурное помещение вошел стройный красивый полковник, на груди которого, над многорядными орденскими планками, красовались две золотые звезды Героя Советского Союза.

Предполагая, что это какой-нибудь инспектор из штаба ВВС, я представился. Полковник несколько смущенно улыбнулся и сказал: «Представляться нужно мне. Я прибыл к вам для дальнейшего прохождения службы в исследовательском отделе».

Далее он поведал мне, что был командиром полка, но по состоянию здоровья списан с летной работы. Я попытался скрыть свое недоумение. Для меня было удивительно, что полковник, командир полка, дважды Герой Советского Союза назначается на подполковничью должность. Подумалось, неужели для такого заслуженного человека не нашлось в многочисленных в ту пору ВВС генеральской должности.

Еще одно недоумение возникло (но уже другого порядка), когда полковник снял фуражку: его густые волнистые волосы были почти полностью седыми. А от роду ему было всего 33 года.

Так началась наша совместная служба с Алексеем Николаевичем Прохоровым. Он быстро «вписался» в наш коллектив, так как оказался на редкость скромным, коммуникабельным и доброжелательным человеком. Он ни на что не жаловался, хотя нам было ясно, что причин быть недовольным своим положением у него предостаточно.

Прохоров никогда не говорил о своих заслугах. Да и вообще о войне почти никогда не вспоминал. Что же касается работы в отделе, она его явно не удовлетворяла. Он был в ней новичком, а все остальные уже имели опыт исследовательской работы. Быть на вторых ролях Алексей Николаевич не привык, да и по своему характеру командная работа была ему ближе и понятнее чем исследовательская.

Впрочем, вскоре он перешел на преподавательскую работу на кафедру ВВС академии им. Фрунзе, а спустя несколько лет там же оказался и я. Так судьба снова свела меня с Алексеем Николаевичем.

Во время нашего совместного пребывания на кафедре произошло одно судьбоносное событие в его жизни.

В 1 975 году в честь 30-летия Победы Правительство приняло решение всем участникам войны присвоить очередные воинские звания вне зависимости от того, на какой должности проходит службу этот офицер, и затем уволить их в запас. Это мероприятие, однако, не распространялось на полковников. На кафедре ВВС академии им. Фрунзе в это время в звании полковника было три Героя и один дважды Герой. Такой демарш властей, по которому самые заслуженные участники войны оказались несправедливо обойденными, возмутил даже такого терпеливого и скромного человека, как Алексей Николаевич. Герои написали письмо в «верхние инстанции». Через некоторое время там было принято «соломоново решение»: найти вакантные генеральские должности, отправить на них Героев – полковников, а по истечении одного года присвоить им генеральские звания и сразу же уволить в запас.

Некоторые Герои отказались ехать за генеральскими звездами «к черту на кулички» (а лишь там нашлись вакансии).

Прохорову определили должность заместителя начальника какого-то технического училища в Иркутске. Добросовестно отслужив годичный срок, Алексей Николаевич получил теперь уже по всем статьям заслуженное генеральское звание.

Все Герои после этого были уволены в запас, а Прохоров вернулся в академию на прежнюю должность. Проработав еще несколько лет, он тоже перешел в команду отставников. В это время мы довольно часто встречались в академии, в основном по «престольным» праздникам.