Авиация и время 2009 02

Несмотря на ряд попыток захвата воздушных судов, отношение в Советском Союзе к обеспечению авиационной безопасности оставалось очень упрощенным, даже процедуры посадки пассажиров в магистральный лайнер и поезд мало отличались. Но все изменилось после 15 октября 1970 г. В тот день Ан-24 (борт СССР-46256) с 46 пассажирами отправился в рейс № 244 из Батуми на Сухуми и далее на Краснодар. Во втором ряду два кресла занимали мужчина средних лет и светловолосый юноша – отец и сын Бразинскасы, оба одетые в длинные плащи. Через 5 минут после взлета они подозвали девятнадцатилетнюю бортпроводницу Надежду Курченко и приказали ей передать летчикам записку с требованиями изменить курс и лететь в Турцию. Перепуганная девушка вбежала в кабину экипажа, успела только крикнуть: «Ребята, нападение!..» – и была убита несколькими выстрелами. Сидевший в третьем ряду пассажир того рейса Владимир Меренков позднее вспоминал: «Я видел… у бандитов были пистолеты, охотничье ружье, одна граната у Бразинскаса-старшего висела на груди». Угонщики вели себя крайне агрессивно, ворвались в кабину и продолжали стрелять. Кажется, они не очень задумывались, что могут вывести из строя весь экипаж и посадить самолет будет некому. Командиру корабля Георгию Чахракия пуля попала в позвоночник, у штурмана Валерия Фадеева оказалось прострелено легкое, а бортмеханик Оганес Бабаян получил ранения в грудь и живот. Чудом уцелел второй пилот Сулико Шавидзе – выпущенная в него пуля застряла в спинке кресла.

Ан-24Б (борт СССР-46256) стал первым советским пассажирским лайнером, угнанным за рубеж. После возвращения из Турции он прошел ремонт на киевском АРЗ 410 и снова летал в Сухумском авиаотряде. В 1979 г. самолет передали в Самарканд, где его эксплуатировали до полной выработки ресурса и е 1997 г. списали на металлолом

Альгирдис (крайний слева) и Пранас (крайний справа) Бразинскасы

«Самолет кидало влево-вправо: летчики, наверное, надеялись, что преступники не устоят на ногах», – продолжает вспоминать В. Меренков. Но это не помогло. Бразинскасы оружия не выпустили, продолжали держать экипаж и пассажиров под прицелом, требуя лететь на турецкую авиабазу Самсун. Истекавший кровью с отказавшими в результате ранения ногами Г Чахракия приказал С. Шавидзе поворачивать к границе. Когда Ан-24 приблизился к Батуми и в поле зрения появился местный аэропорт, Бразинскас-старший, предугадав возможные действия летчиков, пригрозил взорвать самолет при попытке посадить его на советской территории. Выбора не оставалось. Вскоре лайнер пересек границу, но дойти до Самсуна не позволял остаток топлива, и посадка была произведена в ближайшем аэропорту Трабзон. «Оказавшись на аэродроме, мы увидели летное поле, которое было оцеплено войсками», – рассказал впоследствии Г. Чахракия о первых минутах пребывания на территории соседней страны. Когда самолет остановился, угонщики были незамедлительно арестованы турецкими властями, а все раненые получили медицинскую помощь.

Тем временем в Советском Союзе спешно решали, что предпринять в этой беспрецедентной ситуации. Как пишет О.И. Губарев в книге «Воздушный террор. Хроника преступлений», «горячие головы» из штаба Закавказского военного округа предлагали выслать Ан-12 с десантниками в аэропорт Трабзона, провести там спецоперацию и силой вернуть на родину террористов. По вполне понятным причинам на столь радикальные меры советское руководство не пошло, предоставив решение дела дипломатическому ведомству. Без лишних проволочек экипаж, пассажиры, тело убитой бортпроводницы и самолет были возвращены в СССР. Однако представившихся жертвами необоснованных репрессий и попросивших политического убежища Бразинскасов турки выдать наотрез отказались (как считается, не без давления со стороны США).

Угонщики предстали перед турецким судом, на котором постарались всячески откреститься от убийства Н. Курченко и нанесения ранений другим членам экипажа. Они утверждали, что были вооружены лишь обрезами охотничьих ружей, а из пистолетов стреляли некие представители советских спецслужб, сопровождавшие тот рейс. Эта версия до сих пор кочует в различных СМИ, но представляется крайне маловероятной. Во-первых, в то время практики сопровождения «силовиками» обычных рейсов пассажирских самолетов в Советском Союзе еще не было. Во-вторых, даже если предположить, что кто-то стрелял на борту помимо Бразинскасов, то очень трудно представить, как он умудрился не попасть в самих угонщиков и столь метко угодил почти во всех членов экипажа. В-третьих, возникает неизбежный вопрос, почему Бразинскасы не вели ответный огонь в сторону пассажирского салона? В-четвертых, почему они не указали на этих загадочных агентов сразу после посадки в Трабзоне, ведь в этом случае турки наверняка задержали бы людей, непосредственно причастных к кровопролитию. Из членов экипажа также никто не мог стрелять – у них не было оружия, т.к. положенные табельные пистолеты авиаторы попросту не успели получить в аэропорту вылета. Скорее всего, такая линия поведения угонщиков стала одной из «адвокатских штучек», родившихся уже в ходе процесса. Ведь при всей политической подоплеке дела требовалось найти какие-то аргументы для смягчения наказания людям, совершившим по законам любой страны тяжкое преступление. Судя по решению суда, такие доводы отыскались. Бразинскасы провели в тюрьме всего около четырех лет, еще около двух лет их содержали под домашним арестом, и в августе 1976 г. они смогли выехать в США. В СССР состоялся заочный процесс, на котором отца приговорили к смертной казни, а несовершеннолетнего сына – к 10 годам лишения свободы.

Постепенно имена Пранаса и Альгирдиса Бразинскасов стали забываться. И вдруг в 2002 г. из Америки пришла новость: Пранас найден в своей квартире забитым до смерти тяжелым предметом, а главным подозреваемым полиция считает его сына! Суд вину Альгирдиса признал и назначил наказание в виде 26 лет тюремного заключения. Это преступление заставляет задуматься о психическом здоровье «идейных борцов с советской властью» и, возможно, открывает действительную причину безудержной пальбы на борту самолета СССР-46256.

В Советском Союзе события 15 октября 1970 г. получили небывало широкую огласку. Общественность была шокирована и самим угоном, и особенно гибелью юной Нади Курченко. Люди негодовали, по всей стране прокатилась волна митингов как стихийных, так и организованных властями, которые не преминули использовать трагедию в своих целях. Впрочем, в этом случае вряд ли стоит упрекать коммунистических идеологов в необъективности – жестокое убийство беззащитной бортпроводницы ничем оправдать невозможно. Надежда Курченко была посмертно награждена орденом Красного Знамени, ее имя присвоили одному из пиков Гиссарского хребта, танкеру и малой планете в созвездии Козерога. Похоронили Н. Курченко в Сухуми, там же установили памятник, но через 20 лет могилу перенесли в удмурдский райцентр Глазово – на ее родину, где организовали мемориальный музей и также поставили монумент. Своего рода памятником погибшей стюардессе стал и снятый в 1973 г. на киностудии им. А.П. Довженко художественный фильм «Абитуриентка» с И. Шевчук в главной роли.