Юрий Караш - ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ

Вначале Хрущев даже намеревался написать Кеннеди формальный протест, но после отказался от этой мысли, как бесполезной — наверное, вспомнил, что только уничтожение самолета-разведчика У-2 смогло остановить полеты машин этого типа над Советским Союзом. Возвращаемые капсулы некоторых американских спутников-шпионов совершили незапланированные посадки на территории СССР и даже были найдены, но в руки «компетентных органов», к сожалению, попали в плачевном состоянии. Причина — любопытство обнаруживших их местных жителей, желавших посмотреть, а что там внутри [232].

Таким образом, есть основание предположить, что, говоря о спутниках и капсулах, совершивших «аварийную посадку», Никита Сергеевич косвенно намекал Кеннеди на возможность быть «схваченным за руку» при очередной попытке фотографирования территории Советского Союза при помощи спутника-шпиона.

Что же касается препятствий для исследования и изучения космоса в мирных целях, которые «кто-то» может создать, то Никита Сергеевич имел в виду не только довольно успешный опыт советско-американского сотрудничества в области космического законотворчества (совместное принятие резолюции ООН), но и так называемый «Проект Вест Форд» (Project West Ford). Суть проекта ВВС США, разработанного Массачусетским технологическим институтом, состояла в следующем: на околоземную орбиту «забрасывалось» 350 млн тончайших медных нитей. Каждая из них длиной 17,78 мм и 0,254 мм в диаметре. Летя «роем» вдоль орбиты, они должны были стать своего рода отражающей антенной для коротких волн (8 000 MHz). Цель эксперимента — создание глобальной системы радиосвязи, нечувствительной к «глушению».

Проект был одобрен Белым домом 4 октября 1961 г. Однако реакция на него в международных научных кругах оказалась неоднозначной. Многие посчитали, что «медное облако» может создать помехи для работ радиотелескопов, да и вообще — изменить характеристики околоземного пространства. Тем не менее, представители политических кругов стран-членов НАТО отнеслись к «Вест Форду» весьма благосклонно, ибо разглядели в нем весьма существенное подспорье к системе стратегического «сдерживания».

Вывести спорный груз на орбиту удалось лишь со второй попытки — 10 мая 1963 г. «Нитки» образовали довольно компактное облако, вращающееся вокруг Земли с периодичностью 166 мин. по околополярной орбите на высоте 3 704 км. Журнал «Сайенс» (Science — «наука») сообщил в номере от 16 декабря 1963 г., что почти все «нитки» к этому времени прекратили свое существование в плотных слоях атмосферы [233].

Пожалуй, один из наиболее важных моментов письма Хрущева к Кеннеди состоял в признании отсутствия жесткой зависимости между партнерством в космосе и разоружением:

«В то же время мне кажется очевидным, что масштабы нашего сотрудничества в мирном освоении космоса, так же, как и выбор направлений, в которых данное сотрудничество будет возможно, в некоторой степени связаны с решением проблемы разоружения. До тех пор, пока соглашение о всеобщем и полном разоружении не будет достигнуто, обе наши страны будут ограничены в своих возможностях сотрудничать в области мирного использования космоса. Не секрет, что ракеты, запускаемые с военными целями, и космические корабли — с мирными, создаются на основе одних и тех же научно-технических достижений… Куда более широкие перспективы для сотрудничества и объединения наших научно-технических достижений, включая совместное строительство космических кораблей для полетов к другим планетам — Луне, Венере и Марсу, откроются вместе с заключением соглашения о разоружении» [234].

Подводя итог подобной эволюции в отношении Кремля к партнерству в космосе, госсекретарь Раск в своем меморандуме Кеннеди от 15 мая 1962 г. отметил: «Советы продолжают упоминать необходимость разоружения в качестве предисловия для тесного и широкомасштабного космического сотрудничества, но не обязательно — для более скромного сотрудничества» [235].

В своем письме к Хрущеву от 7 марта 1962 г. Кеннеди выразил надежду, что представители СССР и США «смогут встретиться в ближайшее время, чтобы обсудить наши и ваши идеи с точки зрения их практической реализации». В ответном послании от 20 числа того же месяца Никита Сергеевич также отметил, что представители СССР «получат инструкции встретиться с представителями Соединенных Штатов с целью обсуждения конкретных вопросов сотрудничества в исследовании и мирном использовании космического пространства в интересах наших стран». Намерения глав СССР и США воплотились в жизнь довольно быстро — 27 марта, или через неделю после того, как Кеннеди получил мартовское письмо Хрущева.

Итак, Соединенные Штаты и Советский Союз впервые от красивых слов о благе сотрудничества в космосе перешли к конкретным действиям, призванным это благо реализовать. Со стороны СССР в переговорах, посвященных практическим вопросам взаимодействия двух стран за пределами атмосферы, участвовал академик-секретарь Отделения технических наук АН СССР А. А. Благонравов, а со стороны США — заместитель администратора НАСА Хью Драйден. За время, когда у власти одновременно находились Кеннеди и Хрущев, между Благонравовым и Драйденом состоялось пять встреч. Первая — с 27 по 30 марта 1962 г. в Нью-Йорке, вторая — с 29 мая по 7 июня в Женеве, третья — в марте 1963 г. в Риме, четвертая — в мае того же года в Женеве и пятая — в сентябре 1963 г. в Нью-Йорке [236]. Информация о переговорах с советской стороны помечалась если не грифом «секретно», то «для служебного пользования». По воспоминаниям Сыромятникова, в то время аспиранта Института машиноведения, который возглавлял Благонравов, «меня, заочного аспиранта его института, он к этим проблемам (связанным с сотрудничеством в космосе с американцами. — Ю. К. ) не привлекал, видимо, по соображениям секретности. Мне в то время об этих переговорах вообще ничего не было известно» [237].

Несмотря на отказ Благонравова обсуждать вопросы, связанные с взаимным использованием НИПов, а после — и перспективы партнерства двух стран в области космической биологии и медицины [238], ему и Драйдену удалось, по окончании встречи в Женеве в июне 1962 г., подписать 8 числа того же месяца двустороннее соглашение о сотрудничестве. Документ состоял из трех частей, в каждой охватывалась сфера для потенциального взаимодействия. Первая состояла в обмене данными с метеорологических спутников, включая их координированные запуски. Вторая — в совместном составлении карты магнитного поля земли. Третья — в совместных экспериментах в области космической связи с использованием американского спутника — пассивного отражателя радиосигналов «Эхо II» (ECHO II) [239], или же активных спутников связи, которые могут быть запущены в будущем СССР и США [240].