Владимир Баршт - Из жизни гражданского лётчика. Часть вторая

Аэродром Дудинки прямо вдоль берега Енисея нам подходил, длина полосы две тысячи метров, но мы не успели, пока снижались для захода на посадку, уже на высоте круга диспетчер сказал, чтобы мы уходили на запасной аэродром, видимость стала двести метров. Ближайший аэродром Хатанга шестьсот километров дальше на восток, запросили фактическую погоду, она оказалась нормальной и прогноз пока не поменялся. Я доложил диспетчеру Норильска о принятом решении идти в Хатангу. Можно было, конечно лететь в Красноярск, до которого более чем полторы тысячи километров, но на борту больше половины пассажиров до Норильска, да и в Норильске, как всегда, полно пассажиров в Красноярск, нас никто не понял бы. Заняли заданный эшелон, и пошли на восток.

Через полчаса полёта, когда прошли уже половину пути диспетчер Норильска сказал, Хатанга передаёт, что и там погода уже ниже минимума и продолжает портиться, нужно возвращаться и следовать на другой запасной аэродром. Хорошо, что не так далеко отошли, сразу развернулись и стали на обратный курс. Теперь нужно было определиться с новым запасным аэродромом окончательно.

Было принято решение лететь на запад, запросили погоду Амдермы, это примерно, девятьсот километров от Норильска, тоже на берегу Ледовитого океана, точнее Карского моря, Там уже была другая воздушная масса, и погода пока держалась устойчиво хорошей. В крайнем случае, и до Нарьян-Мара уже рукой подать.

Прошли весь путь за полтора, часа постоянно запрашивая погоду по радиостанции УКВ, а бортрадист принимал погоду по дальней связи, когда не было связи по УКВ. На подходе диспетчер сказал, что профилакторий интересуется, сколько нас человек экипажа и что мы будем заказывать на ужин, я спросил, что они нам предлагают. Было сказано, что есть утка, рыба нельма, пельмени, оленьи языки. Каждый, в том числе и проводники заказали, кто что хотел и я передал всё это диспетчеру. Диспетчер сказал, что всё будет готово, и они с удовольствием ждут нас, ведь такие гости у них бывают довольно редко.

В Амдерме полоса расположена прямо на берегу моря, примерно сто пятьдесят метров от воды с запада на восток, поэтому сели прямо с курса, не делая круга. Аэровокзал, это просто барак, в который с трудом поместились все наши покорные пассажиры, им сказали, что нужно ждать до утра, экипажу требуется отдых, и погода в Норильске до утра точно не станет лучше. И действительно мы пробыли в воздухе семь с половиной часов. Бортмеханик со вторым пилотом закрыли самолёт, а мы со штурманом и бортрадистом зашли в диспетчерскую, сдали документы и все вместе направились в профилакторий.

Профилакторий в Амдерме, это большой деревянный дом, в котором одновременно могли бы разместиться примерно три таких экипажа как наш. Находился совсем рядом с аэропортом. Здесь был довольно просторный зал с диванами и креслами, где стоял полноразмерный бильярд и два столика с шахматами, на полу лежали настоящие ковры и на стенах висели репродукции картин Шишкина, рядом большая комната, где находилась столовая, откуда-то с кухни доносился вкусный запах готовящейся для нас еды. В комнатах были умывальники, а туалеты и душевые комнаты были отдельно в конце коридора.

Для такого места как Амдерма это были просто прекрасные условия. А главное это те блюда, которыми нас накормили, такой вкуснятины никто из нас давно не ел, всё было приготовлено с душой по-домашнему, каждый попробовал то, что заказал, и почти все попросили добавку. Хозяйки, которые нас почивали, были приветливые добрые женщины, которые относились к нам, как к своим родным детям. Закончив ужин, все пошли по своим комнатам и вскоре уже спали уставшие после такого длинного, и трудного дня.

На следующий день, проснувшись и посмотрев в окно, мы увидели, что всё покрыто тонким слоем снега. Нам сказали, что это обычное дело даже в конце июня для этих мест. Ночью плохая погода пришла и сюда, лёд придвинулся к самому берегу и пришёл холодный воздух с Ледовитого океана, похолодало. Выпавший снег таял, и с крыши капало как весной. После завтрака я позвонил диспетчеру узнать обстановку и он сказал, что погода в Норильске уже нормальная и они в течение часа ожидают новый устойчивый прогноз, чтобы можно было принять решение на вылет, да и выпавший снег должен растаять.

Примерно через час, позвонил диспетчер и сказал, что можно готовиться к вылету, новый прогноз уже получен, и фактическая погода хорошая, можно вылетать. Инженер пошёл заправлять топливом и готовить самолёт, а мы пошли на вышку готовиться к полёту. Проходя мимо так называемого «аэровокзала», я сквозь окна увидел наших многострадальных пассажиров с надеждой смотревших на нас, просидевших в холодном аэропорту больше десяти часов ожидая вылета. Я дал команду сразу, как только самолёт заправят сажать пассажиров.

Около одиннадцати часов снег почти везде растаял, в том числе и на самолёте, я подписал задание на вылет. Когда пришёл на самолёт, всё было готово, самолёт заправлен и пассажиры сидели на своих местах. Взлетели, и, набрав заданный эшелон, взяли курс на Норильск, ветер оказался попутный, и мы долетели быстрее, чем рассчитывали. В Норильске заправляться не стали, топлива хватало до Красноярска, поэтому всё прошло быстро, и вот уже опять наш самолёт в воздухе, прекрасная, дикая тайга вокруг и только на левом пологом берегу Енисея, одиноко виднелась деревня Курейка, где товарищ Сталин провёл несколько лет в Царской ссылке. Где-то здесь находился разрушенный в 1961 году после развенчания культа личности музей Сталина, а десятиметровая скульптура вождя была сброшена в прорубь реки Енисей.

Почти три часа полёта и мы снова в Красноярске и опять попали в лето. Было жарко и ярко светило солнце. Я всегда вспоминал этот полёт, который реально показывал возможности этого уникального самолёта ИЛ-18.

Вообще Красноярский аэропорт являлся таким, как сейчас говорят, сибирским «хабом», такого слова раньше не было, однако суть была в том, что почти все самолёты, летящие отовсюду, приземлялись здесь, а затем людей развозили по всей Сибири. Если, например не было погоды и были закрыты Норильск, Братск или, скажем, Якутск, то люди скапливались в Красноярске и ждали, когда откроется их аэропорт, чтобы продолжить полёт. В связи с этим вспоминается один случай, когда мне пришлось столкнуться с этим явлением и испытать на себе его последствия.

Это было в конце августа, когда люди возвращаются из отпусков, особенно много с детьми, которым необходимо поспеть к началу учебного года. И тут неожиданно, как всегда, Норильск закрывается плохой погодой, и такая нелётная погода держится целых три дня подряд. Ни один самолёт не может вылететь, потому что аэропорт Норильска Алыкель закрыт. В Красноярском аэровокзале скапливается столько народа, что буквально некуда ступить. Кроме обычных пассажиров и пассажиры с детьми, в том числе и совсем маленькими, много военных, следующих к месту службы. Гостиница и комнаты матери и ребёнка аэропорта переполнены и оставшиеся пассажиры располагались в зале ожидания даже на полу так, что трудно было пройти.