Сергей Ишутин - Воспоминания случайного железнодорожника

Нина была красивой девушкой. На нее обращали внимание мужчины. И вскоре она выйдет замуж за мужчину, намного старше и опытнее ее. Замуж – то она вышла, но брак регистрировать было нельзя. Нельзя потому, что ее муж был ссыльный. И об этом надо рассказать подробнее.

В ссылку он попал потому, что во время войны был в плену. С его слов, в плен он попал при следующих обстоятельствах. Генерал Власов, как известно, за годы Отечественной войны был разгромлен трижды: дважды немецкими войсками и один раз советскими. Первый раз его армия была окружена и разбита летом 1941 года под Киевом. Сталин тогда наградил его орденом и дал другую армию. Летом 1942 года немцы разгромили его армию вторично под Ленинградом, но на этот раз в плен попал и сам генерал Власов. Уже в плену генерал сформировал из пленных красноармейцев еще одну армию, с которой воевал уже за Гитлера, и был разгромлен в третий раз теперь уже Советскими войсками.

Так вот, мой зять и муж старшей сестры Гусев Михаил Иванович был в составе той армии Власова, которая была окружена и разгромлена немцами под Киевом. Ее остатки сдались в плен. Зять говорил, что был приказ о сдаче в плен, и он был правильный, т.к. воевать они больше не могли, так как ни продуктов, ни боеприпасов у них уже не было. А сидели они окруженные в болоте. "Мы с облегчением восприняли приказ о сдаче в плен, т.к. в противном случае нас ждала только голодная смерть!"– говорил Михаил Иванович. Привезли их немцы в Германию и заставили работать на заводе. Зять был хороший механик, неплохой токарь (до войны он окончил механический техникум), но, говорит, работать по специальности не мог. Нельзя было работать на врага. Поэтому немцам он сказал, что он не имеет никакой специальности, и его определили уборщиком производственных помещений. Вспоминал, что руки чесались, хотелось стать к станку, которых на том заводе было много, но не стал, выдержал. Немцы в первый период войны играли "в гуманность" и пленных на работе не охраняли. Поэтому Михаил Иванович часто отлучался на рынок что-нибудь продать – купить. Продукцию готовили сами на тех же станках. "Посылали торговать на рынок меня потому,– говорил зять, – что я был сухощав, волосы светлые и хорошо говорил по-немецки. Если бы у меня были вставные зубы не из белого металла, меня бы принимали за немца. Немцы тогда вставляли зубы только золотые".

Зов крови и отсутствие должной охраны привело к тому, что зять трижды бежал из плена. Дважды – на восток и оба раза был пойман. На вопрос моей матери: «Били сильно, когда ловили?– он говорил, что лучше им в руки не попадаться. Третий раз бежал на запад и удачно – попал к американцам. Уехал в США, где устроился на работу, Проработал он там целый год и кое-что успел заработать и купить. Но в 1946 проходил обмен гражданами, оказавшимися в войну за границей. Михаил Иванович вернулся домой. На границе все вещи и ценности у него были отобраны, а сам он арестован. НКВД его тщательно проверило. Сейчас мы знаем, что после этого "фильтра" многие оказывались вновь в лагерях, только теперь – в родных, советских.

Зятю было зачтено, что он бежал из плена, но в ссылку он все-таки попал. Говорил, что если бы он нашел закопанные еще в окружении перед сдачей в плен свои документы и, прежде всего, комсомольский билет, то его бы не сослали. "Я был в тех местах, искал, но место, где зарыл в землю документы, найти не смог. Там все так изменилось" – закончил он свой рассказ. Значит, он бы тогда и с моей сестрой не встретился. Судьба!

Ссыльные не имели паспорта, а, значит, не были и гражданами СССР, поэтому и регистрировать брак никто не стал, – негде ставить штамп. Когда у них родилась дочь Лариса, то в "Свидетельстве о рождении" против графы "Отец" стоял прочерк. Ребенок родился без отца. Михаил Иванович говорил, что это ерунда. Скоро его ссылка закончится (его ссылали на пять лет), он получит паспорт, зарегистрирует брак и в "Свидетельстве о рождении" будут внесены все необходимые исправления. Но этому не суждено было сбыться.

Последний год ссылки он работал в лесопункте Ходы района им. Лазо того же (Хабаровского) края. Ссыльный обязан был работать там, куда посылала Родина. Каждый день надо отмечаться у сотрудника НКВД. Однажды они возвращались с дальнего лесоучастка. Какие у нас дороги, известно со времен Гоголя. Машина застряла. Отметиться в этот день не успел, т.к. заночевали в тайге. На следующий день утром у нас в доме был обыск. НКВД решило, что он сбежал и прячется у родственников.

В 1951 году его ссылка закончилась. Получить документы он мог только в районном центре, т.е. в поселке Переяславка. Получил паспорт, военный билет и заехал поделиться радостью к нам в пос. Хор, который находится по пути. У нас они "обмыли" эту радость и поехали далее. Они – это Михаил Иванович и еще один его товарищ по несчастью, чья ссылка закончилась одновременно с Михаилом Ивановичем. Ехали в кабине грузовой машины втроем. У машины выхлопная труба была неисправна, и выхлопные газы попадали в кабину. Шофер об этом не знал. Во всяком случае, он это утверждал. Ехать надо было всю ночь. Первыми потеряли сознание двое пассажиров. Затем начал отключаться и водитель. Он решил, что пассажиры уснули, что и он устал. Остановился, чтобы и самому немного "дремануть". Поставил машину на обочину, но двигатель останавливать не стал т.к. была зима, и морозы держались под 30 градусов.

Утром кто-то из жителей рядом расположенного поселка обратил внимание, что машина долго стоит с работающим двигателем, а из нее никто не выходит. Подошел к кабине, открыл дверь, и из кабины вывалился неживой человек. Признаков жизни не подавал никто. Прибывшие медики установили, что двое уже мертвые, а третий еще жив. Жив был шофер, его и спасли. А двоих, в т. ч. и мужа моей сестры, похоронили.

Родом Михаил Иванович был из Москвы, там жили его родители и сестры. Но материальное положение его московских родственников было такое, что на его похороны никто из них не смог приехать. Да и расстояние … 8000км. ТУ тогда еще не летали.

У меня он остался в памяти как человек очень добрый. Не жадный, в разговоре был приветлив и, хотя мне было 10 лет, а ему 30, разговаривал он со мной на равных. Он любил пиво, и я с удовольствием ходил в "Чайную" (так тогда называлось в нашем поселке заведение, где можно было "выпить и закусить") и приносил ему бидончик пива. Пил он с наслаждением. Но когда предложил выпить и мне, и я попробовал, то я удивился, как можно пить такую гадость и еще с наслаждением.

Запомнился мне еще и такой случай, связанный с Михаилом Ивановичем. Когда у них родилась дочь, то потребовалось для кормления и молоко. В продаже в тех самых Ходах молока не было. Корову они не держали, поэтому на семейном совете было решено, что из нашей живности им будет передана коза Зинка. За ней и приехал Михаил Иванович. Козу надо было доставить на автотрассу Хабаровск – Владивосток, там "поймать" попутную машину и на ней ехать до тех пор, пока будут совпадать пути-дороги у водителя и пассажира. А там опять "голосуй", пока кто-то не подберет. Это называется "добираться на перекладных". Других способов передвижений в то время не существовало. Но вначале ту козу надо было довести до автотрассы, а это от нашего дома составляло более двух километров. А коза из дому с незнакомцем не пойдет. Родители несколько раз пытались отправить зятя с козой на веревке. Но коза шла, пока шла мать. Как только она остановится, останавливается и коза. И далее, хоть убей, не идет. Тогда ими принято было решение отправить до автотрассы меня. Меня Зинка признавала, т.к. я пас ее вместе с коровами. Дошли мы почти до автотрассы, когда Михаил Иванович остановился, попросил меня подождать, а сам зашел в магазин. Вышел с большим пакетом, в котором были пряники. Вручил он этот пакет мне, поцеловал и сказал: "Все! Спасибо, дальше я доберусь сам. А пряники тебе за работу". Первый раз в жизни я наелся пряников "до отвала". Такое тоже не забывается.