Александр Широкорад - ЧУДО-ОРУЖИЕ СССР -Тайны советского оружия

Что же мешало нашим адмиралам и судостроителям делать килевые катера дальнего действия? Да стратегия ведения войны против идеологически слабого противника. Молниеносный налет, враг испугается и т.д. Плюс элементарная безграмотность. Как можно было в 1930-х годах ожидать, что британский флот средь бела дня да в хорошую погоду подойдет к Кронштадту или Севастополю на пушечный выстрел?! А может, он еще и на якорь станет, как перед Севастополем в 1854 году?!

Расставим точки над «Ь. Туполев - талантливый конструктор самолетов, но зачем нужно было браться не за свое дело?! В чем-то его можно понять - под торпедные катера выделялись огромные средства, а в 1930-х годах среди авиаконструкторов шла жесткая конкурентная борьба.

Обратим внимание и еще на один факт. Строительство катеров у нас не велось в секретности. Летящие над водой глиссеры вовсю использовались советской пропагандой. Население постоянно видело торпедные катера Туполева в иллюстрированных журналах, на многочисленных плакатах, в кинохронике и т.д. Пионеров в добровольно-принудительном порядке приучали делать модели реданных торпедных катеров.

В итоге наши адмиралы стали жертвой собственной пропаганды. Официально считалось, что наши катера лучшие в мире, и какой смысл обращать внимание на зарубежный опыт. А между тем агенты германской фирмы «Люрсен», начиная с 1920-х годов, «высунув язык» искали себе клиентов. Заказчиками их килевых катеров стали Болгария, Югославия, Испания и даже Китай. В 1920-х - 1930-х годах немцы запросто делились с советскими коллегами секретами в области танкостроения, авиации, артиллерии, отравляющих веществ и т.д.38. Но у нас так и пальцем не пошевелили, чтобы купить хоть один «Люрсен».

Меня часто упрекают в излишней категоричности в оценках тех или иных исторических событий или изобретений. Каюсь, я действительно пытаюсь добраться до сути дела и расставить все точки над «i»›. Но тут я в первый раз расскажу историю, которая до конца не понятна мне самому., Началось все с небольшой заметки инженера Дмитрия По-нятовского, опубликованной в 1929 г. в газете «Вечерняя Москва». В ней говорилось, что в городе Кадуй Вологодской области в краеведческом музее якобы хранится дневник некоего сподвижника великого Ломоносова, российского минералога XVIII века A.M. Карамышева. В этом дневнике произведены чертежи и расчеты прибора, с помощью которого этот ученый в 1776 г. смог достичь… полной прозрачности непрозрачных по природе тел!

Понятовский отнесся с недоверием и даже с издевкой к изобретению Карамышева. «Если эффект невидимости был открыт еще 150 лет назад, - вопрошал Попятовский, - то почему же тогда все это время мы не пользовались плодами столь гениального открытия? Почему о нем не было никаких упоминаний других ученых, с которыми этот самый Карамы-Шев должен был общаться, включая также Ломоносова, личности, которая отличалась поистине маниакальной любознательностью? Почему новоявленный изобретатель не публиковал данные о своем изобретении в научных журналах и прочих изданиях, как это делают лица, сделавшие любое, хоть самое ничтожное открытие?… Восемнадцатый век (как, впрочем, и нынешний) - не самый приспособленный век для открытий такого рода, и поэтому можно только удивляться безответственности руководства газеты «Северный краевед», которое трезвонит на весь свет о том, что якобы в каком-то захолустном музее какого-то захолустного поселка столько лет и даже веков хранилось открытие, способное перевернуть все представления человечества о природе вещей…»

В своей статье Понятовский ссылался на другую статью, вышедшую перед этим в газете «Северный краевед». Разыскать этот номер оказалось очень трудно, потому что весь тираж был уничтожен сразу же после выхода, и ни одного номера не сохранилось ни в одной библиотеке и ни в одном архиве. Как выяснилось, тогда же из музея исчез и сам дневник, хранившийся под № 978 в запасниках музея с самого его основания в 1919 г. Этот дневник был передан музею кадуйским краеведом и собирателем старины Семеном Фоминых, который утверждал, что получил его в старые времена еще от своего деда, который в молодости много путешествовал по Сибири и Дальнему Востоку - он был геологом-изыскателем. Каким образом записки Карамышева попали в руки путешественника, неизвестно и вряд ли когда будет известно, если случайно не отыщутся новые данные. Один из работников музея, доживший до наших дней, сообщил, что дневник изъяли работники ОГПУ сразу же после публикации в «Северном краеведе», и с тех пор о нем никто не слышал. С содержимым этих записок был знаком только помощник директора В.И. Любен-кович, которому удалось их полностью расшифровать к 1929 г., он-то и был автором публикации в местной газете, на которую обрушилась «Вечерняя Москва». Чекисты увезли 70-летнего старика с собой, и больше он в Кадуе не появлялся. Через несколько месяцев родственникам было сообщено, что краевед скоропостижно скончался в Москве, но на похороны Любенковича их никто не приглашал, и сейчас даже неизвестно, на каком кладбище он похоронен. Такая вот история.

Но эта история на исчезновении дневника Карамышева вовсе не заканчивается, потому что спустя 40 лет в шведском журнале «Чудеса науки и техники» появилась статья историка и публициста Рейнара Хагеля из Стокгольма, в которой довольно пространно (в связи с недостатком информации, надо полагать) рассказывается о «весьма необычайном» открытии, сделанном в XVIII веке малоизвестным русским ученым Александром Карамышевым, и свидетелями демонстрации которого 27 января 1776 г. в Петербургском Горном училище, кроме многочисленных студентов» были также известные минералоги Леман, Брикман и Канкрин. Леман впоследствии в своем труде «Проблемы минералогии» в главе, посвященной Ка-рамышеву, записал такие слова: «Демонстрацией своего аппарата Карамышев доказал возможность из всякого непрозрачного известнякового шпата удвояющий камень произвести искусством» (то есть известняку придать кристальную прозрачность бесцветного исландского шпата, с которым производился опыт).

Брикман, также присутствовавший при эксперименте, привел в одном из своих трудов слова русского ученого, обращенные накануне демонстрации к студентам Горного училища: «Господа студенты! Сегодня я покажу вам придуманное мной действие над горными породами. Оное действие сводится к приданию идеальной прозрачности горным телам… Я не раз задумывался на рудниках Урала над сей задачей… Изобретенный мной аппарат пока еще несовершенен, но он уже действует. Вот, смотрите, господа! Сие открытие если не нам, то нашим потомкам зело будет нужно… Еще мала сила оного аппарата, но представьте химика и геогноста, вооруженного сим «просветителем»! И металлург, и геогност, и химик усмотрят под землей всякие руды и металлы, увидят нутро печей, уч-рят суть чудесных превращений вещества…,»39