Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

Здесь необходимо объяснение, ведь мы с вами, дорогой читатель, не пойдём на Охту. Там основное здание института, там ракетчики. По фамилии заместителя Николая Ивановича Боравенкова Франтца А. К. здание на Охте называется Францией, все, что здесь, на Обводном, — естественно, Хурденцией. Ехать туда далеко и не очень удобно. Но знать, как завершится день у служивых нам просто необходимо. Минно-торпедный институт организационно входит в состав Института вооружения, которым руководил Герой Социалистического Труда вице-адмирал Николай Иванович Боравенков. Он был артиллеристом, но стал ракетчиком. Ракетное оружие преумножало свои характеристики. Вместе с ним Николай Иванович стал и доктором наук, и профессором, и Героем. Обновился иконостас, исчезла талия, но форма сидела ладно. К питию он относился, как и все широкие русские натуры. В некотором смысле Николай Иванович был «гусаром» и любил «гусар». Он был умён и прагматичен. Разбор «учений», связанных с «перебором» и «последствиями» проводил всегда лично при полном офицерском кворуме. Слушать его было одно удовольствие. Он тонко чувствовал заблудшую душу и следовал за нею по пятам с комментариями, достойными и Ленина, и Достоевского, и социалистического бытия. Если он понимал, что заблудший есть «гусар», тот мог не искать очередного места службы, но слабый духом и размазня исчезал с научного небосклона.

На разбор офицеры ходили с интересом. Мало ли что?. Все под Богом ходим, и нужно быть готовым ко всему. И к таким беседам тоже. Мы не будем вослед за Николаем Ивановичем смаковать подробности. Это как о любви. Нужно не говорить, а чувствовать. Бумага опошляет порыв души…

А сейчас Валентин Иванович продолжает: «Рабочая группа к Строкову, начальники отделов проверяют рабочие чемоданы и офицеров отправляют на Охту. Служащие в 16.45 в актовый зал. Объявим передовиков: 68, 61 и 65-й отделы».

— А почему 68-й на первом месте? — Коршунов ещё не был в курсе изобретательского бума. А узнав, молча пожал Лебедеву руку, как диссертация? Яблоко ещё не созрело. Не падает. Ну-ну.

Народ, подымив у зала НТС, расходился по кабинетам. Время 15.00. Автобуса, конечно, не будет, а до Охты добираться около часа. Надо торопиться.

Рабочая группа собралась в кабинете Алексея Алексеевича. Он осмотрел «научные силы», брошенные в первый прорыв на вызов американцев:

— С бумагой все ознакомились? — Все.

— Жаль, что справочник ГРУ в Ленинград ещё не поступил. В пути.

— Да они всё с него скатали до запятой.

— Только срок с перепугу жахнули.

— Ну, что у нас уже написано?

Народ негромко переговаривался. Слава Христофоров положил перед Строковым свою тетрадь:

— Тут я тезисы набросал…

— Апрельские?

— Нет, октябрьские.

Строков отодвинул их в сторону:

— Рабочей группе на Охту не ездить. Работать здесь.

— Да осталось-то около двух часов, потом «море на замок».

— При всём желании наш ответ уйдёт не раньше вторника. В понедельник почты нет.

— Подождут американцы нашего ответа, ничего не случится. Помолчали. Затем Строков изрёк:

— Я эту контору знаю, — он показал головой на небо, — сначала ухнут, а потом не знают, как отбой дать! Надо бы уточнить. Давайте, Герман Александрович, позвоните своим однокашникам. Уточните, чем они нас обрадуют. Мне представляется, что запал прошёл. Далеко не расходитесь и думайте.

Лебедев по городскому телефону быстро связался с УПВ. Начальствующий однокашник Коля Зуйков успокаивал:

— Что вы с этой бумагой с ума посходили?

— Нет, это вы посходили с того, чего у вас дефицит, товарищи начальники!

— Короче. Герман, можете спать спокойно. Сегодня, по случаю, Станислав Петров ездил к Николаю Ивановичу Смирнову и взял с собой этот справочник. Ну, и доложил по пути и о шумности лодок, и возможностях ГАС, и прочее. Тот присовокупил впереди нас и корабелов, и акустиков. Так что вопрос будет рассматриваться не скоро. Корабелы запросили месяц. Будь здоров.

— Спасибо, буду обязательно. Новость исключительная. С учётом пятницы тебе сегодня икнётся, часа через два с половиной.

Лебедев доложил Строкову, и, учитывая, что на Охту они всё равно опаздывали, все получили распоряжение присутствовать на собрании управления. На информацию, полученную Лебедевым от Зуйкова, Алексей Алексеевич как-то странно хмыкнул и махнул рукой. Должно быть, так и предполагал.

День катился к финишу. Все заблаговременно сдали рабочие чемоданы и разместились в огромном зале на третьем этаже. Кто дремал, кто читал, кто, беседуя, кивал, кому нужно — тот… ушёл. Из начальства только Строков. Этот докладов делать не любил и с 1913 годом успехи сравнивать не станет. Объявит результаты и до свидания… Рабочая группа, случайно встретившись в чемоданной, усмотрела в этом знак свыше. Поэтому прямо с собрания, на котором официально объявили давно всем известный результат соцсоревнования, в полном составе по двое в ряд двинулись в район Автостанции, где работал прекрасный буфет. Здесь бутерброд давали не к каждой норме в 50 граммов, а к заказанному весу по 150, значит, по одному бутерброду. «Вздрогнули» и заговорили о прожитом дне:

— А Коршунов-то. Коршунов-то как независимо вёл себя на НТС. Значит, Валентин Иванович в стволе, и скоро Юра сядет в его кресло на горе всем нам.

— Да, скоро вакансий будет навалом.

— Вот и Андрей Андреевич вскоре тю-тю.

— Но на его место Юру не пустят.

— Да, пожалуй, найдут практика.

— Что-то Валя Ковтун к тебе, Герман Александрович, зачастил.

— Да, придёт в кабинет и сядет в уголок, присматривается.

— Быть ему генералом, у него головочка хвостиком вверх!

— А вакансий тогда и не будет, если со стороны возьмут.

Они все что-то говорили, говорили друг другу, не вспомнив почему-то ни разу про американский вызов, который их сегодня объединил… Они уже устали от этих вызовов.

Лет пятьдесят назад Ларион Михайлович Бозин был ладно скроенным и крепко сшитым пареньком. С четырьмя шевронами на левом рукаве форменки и двумя лычками на погонах, он строил нас, второкурсников 1-го взвода 33-й роты третьего, минно-торпедного факультета, для утреннего осмотра и дачи нехитрых курсантских указаний. Он был нашим прямым и непосредственным начальником. Большим человеком. От него зависело многое — увольнение в город.

Сегодня обычный утренний осмотр взвода в форме № 3 первого срока. Недавно на танцах в клубе училища дежурный офицер по части от химиков по фамилии Спектор, а по прозвищу Жаба, обнаружил, что форма одежды курсантов существенно отличается от уставной, и хотел было отловить пару экземпляров для демонстрации начальству своей бдительности, но это ему не удалось. Вот теперь по училищу устраивают контрольную проверку формы одежды, но все делают вид, что ничего необычного не произошло. Вроде как по плану, но нас не проведешь.