Владимир Орлов - Подземная гроза

Кнопку нажала пальцем маленькая девочка, дочь главного инженера.

Грохот взрыва длился сорок секунд. Вздыбилась вода кипящей массой, вспучился на поверхность моря гигантский холм в четыреста метров длиной, триста шириной, шестьдесят высотой. Двести семь тысяч кубометров камня взлетели в воз-дух.

На двенадцать часов сократился путь из Атлантического океана в Нью-Йорк.

Вот как умеют управлять теперь непокорными силами взрыва. [1] Как мы знаем из газет, в нашей стране при строительстве плотин, вскрышных работах и прочем применяются в созидательных целях куда более мощные заряды. ( Прим. ред. )

Если собрать в одном месте все мины, какие только существуют на свете, получилась бы странная коллекция: ящики, банки, кастрюли, колпаки, даже палки, иглистые шары, похожие на стальных морских ежей, лоснящиеся стальные рыбы с плавниками и, наконец, совершенно непонятные, ни на что не похожие предметы.

Если изучить их действие, их повадки, то открылась бы такая бездна коварства, какой не встретишь и у самых диких и злобных зверей.

Запутался, скажут, автор. Мы ведь знаем, что мина — это подземный тупик, а в конце заряд пороха. При чем тут кастрюли и палки?

Но дело в том, что минами зовутся разные вещи. Коридор подземный — мина. Самоходный подводный снаряд — тоже мина. Заряд в ящике со взрывателем — опять мина. На земле, под землей, под водою — мины, даже в воздухе мины, те, что пускают из минометов. Словно звери, птицы и рыбы.

Если бы описать все эти мины в книге, их внешность, их устройство, их норов, получилось бы несколько толстых томов, вроде книги Брема про зверей.

Эта глава — несколько страниц из такой «книги».

Была у одного офицера привычка пальцами барабанить. За столом сидит — по столу барабанит, автомат держит — барабанит по прикладу.

Надоело мне это. Я его спрашиваю:

— Что это у тебя за манера такая? Будто ты музыкант, а не капитан.

— Ты меня извини, — говорит капитан, — только я действительно музыкант. До войны был пианистом. А сейчас ровно год к роялю не притрагивался. Просто истосковался по инструменту.

Оно и понятно. Где его найдешь, рояль, среди деревень, сожженных и разграбленных немцами!

— Год назад, — начал свой рассказ капитан, — случилось со мной происшествие.

Наша часть одной из первых вступила в освобожденный от немцев город. Подбегает ко мне красноармеец и говорит.

— Товарищ капитан! Во Дворце железнодорожников рояль!

Зашагали мы с товарищами в клуб железнодорожников. На захламленной сцене в углу блистает рояль.

— Завтра все начнут приводить в порядок, — сказал я. — А пока прошу извинить, я дорвался до инструмента. Зажгите полный свет в зале. Я сыграю победный марш.

— Погодите, — сказал один лейтенант, — я приподниму крышку. Пусть громче, звучит марш победы.

Крышка взвилась над роялем, словно черное крыло. Золоченое нутро сверкнуло в глубине.

— Да тут целый склад! — вскричал лейтенант. — Посмотрите, где фрицы держали мыло!

Офицеры обступили рояль.

Ровные кирпичики лежали на струнах, желтые, как куски яичного мыла.

«Это тротил, — промелькнуло в мозгу, — это смерть, а не мыло!»

— Выйти всем из помещения! — скомандовал я офицерам. И остался один на один со смертоносным инструментом.

Между струн, в глубине, я нащупал рукой провода, осторожно вынул запалы. Выгрузил на пол шашки и батареи. Теперь беда миновала.

Я перебирал рукой клавиши. Они звучали как следует: до, ре, ми, фа, соль.

Только одна клавиша не звучала. Имя ей было — смерть.

День назад она перестала быть клавишей. Фашисты сделали ее электрической кнопкой, включающей ток в запал. Не певучей нотой «ля» отозвалась бы клавиша, а раскатистым грохотом взрыва.

Дом взлетел бы в воздух. В клочья разметало бы наши тела.

Радость наполнила сердце. Я ударил по клавишам.

Офицеры с веселыми лицами появились в дверях.

Не сыграли мы по вражеским нотам!

Любят фашисты устраивать ловушки.

Лежат посреди дороги карманные часы. Нагнешься, возьмешь их в руки — взрыв.

Позабыт у стены отличный велосипед. Откатишь его — взрыв.

Брошены у обочины пистолет-автомат, коробка консервов. Подберешь их с земли — опять взрыв!

Судили враги по себе. Думали, наши бойцы начнут хватать находки без разбору.

Да не тут-то было. Не падки наши бойцы на фашистские «сюрпризы».

Видел я эти мины.

Взведена в минах внутри сильная пружина. Сдерживает пружину чека — засов с крючком на конце. Тянется от крючка тонкая бечевка, а на конце бечевки — фашистский «сюрприз». Если возьмешь такую приманку, дернешь шнурок, чека-засов высвободит пружину. Пружина сорвется и хлопнет по капсюлю, а капсюль взорвет мину.

Подрывники называют такой капсюль с пружиной механическим взрывателем.

Бесятся фашисты, что не идут наши бойцы на их приманки. Выдумывают «сюрпризы» один другого подлей.

Посадили однажды в сундук кошку. Жалобно мяукает кошка в сундуке.

Тут у человека сердце дрогнет. Станет он открывать сундук. Этого и ждут фашистские мерзавцы. К крышке у них привязана бечевка, а в сундуке, кроме кошки, механический взрыватель и мина. Откроешь крышку — взрыв.

В Белгороде привязывали к бечевкам взрывателей конфеты в расчете на деревенских ребятишек. Но ребята конфет не брали. Они тащили наших саперов за рукав и кричали:

«Иди, дядя, скорей! Там опять немцы минные конфетки оставили!»

А недавно фашисты на такую мерзость пустились. Когда наши бойцы заняли железнодорожную станцию, они увидели двух раненых красноармейцев. К ним бросились санитары, но раненый закричал:

— Товарищи, не подходите, нас заминировали!

Палачи захватили раненых в плен, мучили, а при отступлении вытащили на рельсы, связали, положили мины и ушли.

Они рассчитывали, что советские санитары взорвутся.

Санитары позвали саперов. Раненые были разминированы.

Кое-кто подумает: если найдется степенный, рассудительный человек, который часов на дороге не подбирает, на роялях играть не собирается, то и мина ему нипочем. Он — одной стороной, а мина — в другой стороне.

Но, бывает, встречается человек с миной на узкой дорожке, и никак ему с ней не разминуться.

Надо бойцу войти в дом, а нельзя: притаилась за дверью мина. Привязан к двери шнурок от механического взрывателя.

Хочет в окно влезть — и тут мина. От оконных створок — шнурки к взрывателям.

На лесной дороге устроили враги завал, навалили поперек пути могучие ветвистые стволы. Нет иной дороги нашим войскам, надо завал разобрать. Но и здесь затаилась мина. Тянется предательский шнурок из-под земли к какой-нибудь незаметной веточке.