Георгий Бабат - Магнетрон

На длинном блюде — поросенок с такой смеющейся мордой, точно он лег сюда для собственного удовольствия, чтобы побарахтаться в дрожащем прозрачном желе. Рядом — гусь, золотисто-прозрачный, начиненный яблоками. Тут же и белые хренницы, полные свеженатертого, остропахнущего хрена, тарелки с маринованным терном, сливами и вишнями, ароматные дымящиеся кулебяки…

— Что же это такое? — тихо спросил Веснин Мухартова.

— У нас сегодня праздник семейный — серебряная свадьба, — пояснила хозяйка, приветствуя гостей. — Михаил Васильевич из-за этих колб и праздновать не хотел, но я по-женски рассудила: колбы колбами, а жизнь жизнью… Грех было бы такой день не отметить… Михаил Васильевич смеется, что я снам верю, но я сегодня с самого утра была спокойна: мне две такие большие лохматые собаки снились.

— Собака — это друг, — садясь за стол, сказал Илья Федорович. — Собака — сон очень хороший.

— Так выпьем за счастливые сны! — предложил Муравейский.

Внимание Веснина привлекло одно из кушаний, напоминавшее с виду рубчатый рукав от пожарного насоса.

— Прошу! — сказал хозяин, перехватив взгляд Веснина. — Угощайтесь, это медвежья колбаса. Предупреждаю: окорок тоже медвежий.

— Уж не барон ли вы Мюнхаузен, гражданин? — сверкнув очами, спросил Муравейский.

— Нет, уж конечно, не я, а скорее мой сын. Он уверял нас, что медведя убил сам, даже шкуру принес, а мы предполагаем, что купил он все это у какого-нибудь манси.

После такого объяснения ленинградцы налегли на колбасу и окорок. За обедом прежде всего обсудили план переключения подстанции.

По железнодорожной ветке, которую питала тяговая подстанция, ходил электровоз, таскавший состав из вагонов-ковшей. Каждый час электровоз с ковшами въезжал в цех к печам. Ковши заливались шлаком. Затем электровоз вывозил ковши на отвал, где шлак выливался. Печи работали круглые сутки, и круглые сутки взад и вперед сновал электровоз с ковшами. Вывозку шлака нельзя было прекратить ни на один час. И, следовательно, контактный провод можно было обесточить только в те короткие. отрезки времени, примерно двадцать минут, когда ковши стояли у печей и наполнялись жидким шлаком. За это время надо было успеть произвести все переключения.

— За двадцать минут мы вполне успеем перевести питание с машинного преобразователя на ртутный выпрямитель, — сказал Веснин.

— Надо только заранее проверить все разъединители, — добавил Мухартов.

— Разъединители можно проверять в перерыве между вечерней и ночной сменами. Во время смены туда доступа нет, там высокое напряжение, — сказал Садоков.

— Ну, всю проверку я возьму на себя, — великодушно согласился Муравейский. — Вечерком я лично схожу на подстанцию.

После того как план переключения подстанции был согласован, настроение за обеденным столом заметно поднялось. Хозяйка не забывала сменять тарелки, хозяин — подливать. Веснин, помня, как смело вступил он в соревнование с Рубелем на крейсере, не пил совсем.

— Не обижайтесь, Владимир Сергеевич, а с вами в гости ходить расчета нет, — сказал Мухартов. — Было у нас такое дело еще до революции, в первый год, как я на завод поступил. Поднимает городовой на улице пьяного и видит: да это же первой гильдии купец, почетный гражданин, фабрикант Глеб Алексеевич Разоренов! «Как же это вы, ваше степенство?» — «В плохую компанию попал, голубчик, — отвечает Разоренов. — Пошли мы втроем в ресторан, а те двое не пьют. Ну, значит, пришлось мне одному всю водку вылакать».

— В таком случае прошу вас, товарищи, выкушать вот этой совершенно безалкогольной черносмородиновой, — предложил Садоков.

Веснин выпил стаканчик так называемой безалкогольной.

— Господи, до чего же этот человек уже пьян! — указывая на Веснина, опять начал Мухартов. — Взгляните, ведь по нем уже зеленые чертики прыгают!

Веснин рассмеялся и стал рассказывать про пациента, который, зайдя к врачу, произнес: «П-прос-тите, я думал, здесь один в-врач, а, оказывается, принимают двое», на что врач ответил. «С-сколько раз я п-просил входить по одному!»

— Прошу слова! — закричал Садоков. — Тут говорилось о врачах. Я тоже знаю один медицинский случай, который произошел в городе Бобылеве. Жила в нашем Бобылеве одна знатная и богатая дама, обладавшая прекрасным почерком…

— Она устроила собачью клинику, — подхватил Веснин, — наняла иностранного приват-доцента, и он писал на скорбных листках: лючше, потом еще лючше, совсем лючше, пока все собаки не передохли.

— А-а, — завопил Садоков, — так вы тот самый инженер Веснин, с которым я лежал в клинике в Ленинграде! Вот когда я вас узнал! А помните, я вам про свои печи рассказывал? Ведь я только из-за этих печей и поехал сюда. Ведь если бы не я, то они бы тут виповские печи поставили. Я уже здесь кончаю монтаж своих печей. Но эти преобразователи меня совсем из колеи выбили. Ведь я же печник и по образованию и по стажу…

— Так это вы тот Садоков, который не признает ВИПа, — перебил Михаил Григорьевич, — закоснелый ретроград и неисправимый обскурант! Простите за намек, как говорится, но хлеб-соль ешь, а правду-матку режь.

— Понимаете, — говорила в это самое время хозяйка Веснину, — из-за этих колб нам было не до гостей, Михаил Васильевич не спал, не ел, но я женщина, я по-женски рассудила. Думаю: как же этакий день не отметить? Четверть века вместе прожили, серебряная свадьба сегодня у нас, — повторила хозяйка.

Она всхлипнула и отхлебнула черносмородиновой.

К концу обеда позвонил монтер с выпрямительной подстанции и сообщил, что все необходимые материалы со склада получены. К намотке сопротивлений уже приступили. К вечеру их закончат, а устанавливать будут в ночную смену.

— Ну, вот теперь вам спокойно можно отдохнуть, — обратился Садоков к своим гостям. — Переключать будем завтра с утра. Я пойду на завод, а вы тут у меня располагайтесь. Вы ведь с дороги, ночь не спали. И впереди предстоит напряженная работа.

— Я, пожалуй, сосну часок, — согласился Муравейский. — Все равно сейчас нам на заводе нечего делать. Проверить линию и разъединители — это можно будет вечером.

Мухартов также решил вздремнуть. Веснин пошел вместе с Садоковым на завод.

С тех пор как Веснин начал работать над магнетронным генератором сантиметровых волн, он все виденное, порой даже сам того не замечая, инстинктивно, непроизвольно связывал с этой своей работой. Мыслями о магнетроне был занят Веснин и теперь, стоя подле машинного преобразователя, отключенного и подготовленного к разборке.

Преобразователь состоял из двигателя переменного тока, соединенного общим валом с генератором постоянного тока. Это был добротно, солидно построенный агрегат. Ряды черных щеток охватывали огромный коллектор генератора. Медь коллектора отливала тем своеобразным красно-коричневым блеском — политурой, как его называют электрики, — который приобретается после долговременной работы.