Георгий Бабат - Магнетрон

— Позвольте, Мишель, а куда вы дели Станиславского?

— Фу, какой вы дотошный!.. Вас ни одна девушка не сможет полюбить. Чтобы удовлетворительно ответить на ваш вопрос, я теперь должен начать всю историю сначала. Итак, мой отец был побочным братом внучки гениального русского актера Михаила Щепкина, писательницы Щепкиной-Куперник. В честь своего знаменитого пращура я был назван Михаилом. Моя мать происходила из семьи музыкантов. Ее прадед, дед и отец были органистами Страсбургского собора. В честь деда со стороны матери я получил второе имя, Себастиан — Михаил-Себастиан Муравейский…

— Мели, Емеля, твоя неделя! — проворчал разбуженный смехом Веснина Илья Федорович. — Когда человек не выспится, так у него на чердаке плохо варит. Спать пора, вот что!

В 10 часов утра, после обильного завтрака, Муравейский, Веснин и Мухартов вместе с Садоковым вошли в здание выпрямительной подстанции.

Все переделки, которые вчера предложил Веснин, были выполнены. Токоограничивающие сопротивления были укреплены на изоляторах, на стене под высоковольтными вводами. К сопротивлениям были подведены питающие провода. На стене белели пятна алебастра, которым вмазывали штыри изоляторов. Оставалось произвести переключение высоковольтной линии с машинного преобразователя на выпрямитель.

Муравейский подергал штыри, пощелкал по каркасу:

— Командовать парадом буду я. Переключение произведу я лично. Перед отъездом я просмотрел фильм «Резекция желудка». Оперировал Петров — знаете, этот знаменитый онколог. Меня туда по знакомству провела одна студентка.

Мимо окон подстанции проехал электровоз. Он тащил наполненные шлаком ковши из цеха на отвал.

— Эти ковши они выльют, — пояснил Садоков, — приедут обратно в цех, станут на заливку, тогда можно будет начать переключение. С полчаса нам придется подождать.

Мухартов сел на табурет, Веснин подошел к разобранному машинному преобразователю, чтобы еще раз взглянуть на уравнительные кольца и сравнить их с предполагаемыми кольцами связи в магнетроне.

Муравейский продолжал развивать тему о великом хирурге.

— Представьте себе: все в белых стерильных масках; над столом, подобно огромной опрокинутой чаше, — хирургическая лампа. Под ней — операционное поле. Это говорится — «поле», а ведь это живой человек. Вы, Володя, будете вести наркоз. Вы, Илья Федорович, зажимать артерии. А вас, Михаил Васильевич, я прошу следить за пульсом и впрыскивать сердечные средства, если пациент начнет слабеть.

Веснин заметил, что, поскольку ему известна деятельность хирургов, первым условием является абсолютная тишина: у операционного стола не произносят лишних слов.

— Это во время самой операции, — отпарировал Муравейский. — Перед операцией они именно говорят, чтобы поднять настроение. Кстати, знаете, как работает Петров? Мне эта моя приятельница-медичка рассказывала. У него рядом с операционным столом на пюпитре всегда развернут анатомический атлас.

Муравейский развернул синьку — схему подстанции и, обращаясь к старику монтеру, сказал:

— Схему эту я вверяю вам. Итак, анатомический атлас уже раскрыт, и специальная сестра перелистывает страницы, чтобы главный хирург мог освежить свою память.

Никто, кроме Мухартова, не слышал того краткого, точного, чисто русского адреса, по какому монтер подстанции порекомендовал катиться Муравейскому вместе с его специальной хирургической сестрой.

Зазвенел телефон. Из цеха сообщили, что ковши прибыли на заливку шлака и можно отключать контактную сеть.

Муравейский рывком повернул рычаг блокировки и распахнул дверь в высоковольтное помещение. Войдя внутрь, он разложил на крышке трансформатора монтажную схему и еще раз сверил расположение проводников на схеме и в натуре на стене.

Действительно, он чувствовал в этот момент небывалый прилив сил. Теперь бы он не сравнил себя с гусарским ротмистром. Нет, он казался самому себе командиром целой армии, который перед началом боя еще раз сверяется с картой местности.

Машинный преобразователь был обесточен. Он продолжал по инерции вращаться вхолостую, гул его становился все ниже и тише.

Все пересоединения заняли не более четверти часа.

— Ну вот, они там в цехе еще, наверно, и ковши-то залить не успели, а мы уже управились, — сказал Муравейский. — Сейчас переведу питание. Они и не заметят, что обратно поедут, получая электроэнергию уже не от машинного преобразователя, а от ртутного выпрямителя.

Муравейский закрыл дверь в высоковольтную часть, повернул блокировку.

— Внимание! Все ли вы готовы?

Сделав эффектную паузу, Муравейский ухватился за переводной рычаг переключателя.

На пульте вспыхнул зеленый огонек. Но стрелка вольтметра, который показывал напряжение в контактной сети, не дрогнула, осталась на нуле.

Лицо Муравейского не изменилось, только у ушей его вздулись желваки, и он еле слышно процедил сквозь зубы:

— Цэ треба розжуваты, разжевать…

Но разжевать то, что произошло, оказалось не так просто.

Разъединитель, которым переводилось питание с машинного преобразователя на выпрямитель, заклинился в среднем нейтральном положении. Контактная сеть была теперь отсоединена и от машинного преобразователя и от ртутного выпрямителя. Сдвинуть разъединитель с этой мертвой точки не удавалось.

Это был один из тех разъединителей, которые надлежало проверить вчера в перерыве между вечерней и ночной сменами.

Муравейский, побагровев от натуги, продолжал дергать и толкать переводной рычаг. Илья Федорович стоял рядом, молча покручивая усы.

Веснин ругал себя за то, что вчера послушался Мухартова и не пошел на подстанцию. Было очевидно, что Муравейский вчера вечером не заходил сюда.

В бесплодных попытках освободить заклинившийся разъединитель прошло еще минут десять.

Снова зазвонил телефон. Начальник литейного цеха требовал включить ток:

— Ковши залиты шлаком. Пора ехать. Пора везти шлак на отвал.

Положение становилось крайне неприятным. Если промедлить с вывозкой шлака, то он застынет в ковшах. Вылить его из ковшей тогда уже не удастся. Погибнут ковши. Печи придется остановить. За ними станут и переделочные цехи. Это уже будет серьезнейшая авария. Сорвется выполнение плана заводом.

Муравейский ругался и бушевал. Вдруг рукоятка, которую он держал в руках, хрустнула и отломилась.

Собственно, оставался теперь еще один выход — подняться по приставной лестнице наверх, к переключателю, отвернуть заклинившийся подшипник.