Авиация и космонавтика 2016 11

Но в том же июле 1929 г. в пятилетний план НТК включили создание сразу четырех типов отечественных парашютов: двух для летчиков, одного для летнабов и одного «ракетного для ночной разведки». Что из себя должен был представлять последний — оставалось только догадываться. А вот три первых отечественными, похоже, не являлись вообще. Действия Управления ВВС прямо указывали на то, что ставку окончательно и бесповоротно сделали на «Ирвин». Поскольку затея с копированием провалилась, через корпорацию «Амторг», выполнявшую функции советского торгового представительства в США, начали переговоры с фирмой о предоставлении лицензии и технической помощи.

Леонид Григорьевич Минов (1898 1978)

Михаил Александрович Савицкий

Л .Г. Минов перед первым прыжком в США, 13 июня 1929 г.

Одновременно приобрели новую партию парашютов, поступившую в НИИ ВВС. После получения этой партии «Ирвинов» летом 1929 г. в НИИ стали прыгать и добровольно — для тренировки. Первыми с самолета Ю-13 совершили прыжки с парашютом Гинце, Гроховский, Ситников и Шмидекампф.

В Америку отправили учиться двух человек — уже упоминавшегося М.А. Савицкого и летчика Л.Г. Минова, который тогда служил в Комиссии по изучению летной работы (КИЛР), занимавшейся анализом аварийности и разработкой мер по борьбе с ней. Савицкий осел на заводе «Ирвин», изучая технологию изготовления парашютов, а Минов знакомился с методиками подготовки парашютистов и организацией парашютного дела в авиации. Он и сам совершил три прыжка, причем последний — на соревнованиях на точность приземления. Американцы выдали советскому летчику справку, в которой значилось: «Настоящим удостоверяется, что гражданин СССР Л.Г. Минов прошел курс обучения по инспекции, уходу, содержанию и употреблению, парашютов, изготовленных парашютной компанией «Ирвин». В США намеревались отправить также И.И. Соловьевца, но против него почему-то резко выступил председатель НТК П.С. Дубенский. В конце концов решили, что валюту на этом можно сэкономить — Соловьевец не поехал.

13 января 1930 г. в Нью-Йорке подписали договор с фирмой «Ирвин». Он предусматривал поставку в СССР 1650 готовых парашютов, которые должны были быть отгружены с января 1931 г. по апрель 1932 г. Еще 50 штук приобретали в виде комплектов для сборки в нашей стране. Лицензия предоставлялась на пять типов: парашют для летчика (укладывавшийся в сиденье), для летнаба (вешавшийся на груди или на боку), наспинный, учебный с двумя куполами и грузовой, рассчитанный на сброс пулемета с боекомплектом. Американцы обеспечивали всю документацию, описание технологии изготовления, специальное оборудование и образцы материалов. Советская сторона получила право делать до 1000 штук в год и экспортировать свою продукцию в Монголию, Иран и Афганистан.

Котельников резко выступал против освоения производства «Ирвина», считая конструкцию своего РК-3 более прогрессивной. Особенно ему не нравилось применение вытяжного парашюта, которое в его глазах выглядело небезопасным. В статье, опубликованной в 1936 г., Котельников в духе времени даже писал, что американский парашют выбрали «уже выявленные вредители». Но его позицию наверху проигнорировали.

Вернувшись из США, Савицкий организовал в Арсентьевском переулке в Москве небольшую мастерскую, где поначалу работали всего восемь человек. Поскольку документация из США еще не прибыла, там начали с изготовления еще нескольких образцов НИИ-1. Некоторые источники указывают, что в 1930 г. их приготовили три. Позже там собирали первые «Ирвины», первая партия состояла из трех штук.

Места для укладки парашютов в самолетах появились не сразу. По-видимому, впервые их запланировали при покупке в Италии летающих лодок Дорнье «Валь» в 1928 г. В технические условия на них вписаны чашки под парашюты в сиденьях летчиков, временно заменяемые кожаными подушками. На отечественных машинах подобные требования ввели в 1930 г. На самолеты, построенные ранее, они не распространялись.

Но мало было иметь сами парашюты, требовалось еще научить людей ими пользоваться. Минов сколотил небольшую группу энтузиастов и начал «гастроли» по воинским частям.

В июле 1930 г. они приступили к работе в 11-й авиабригаде в Воронеже. Она переходила на новые бомбардировщики ТБ-1 и для учебных целей бригаде выделили три старых французских двухмоторных биплана «Голиаф». Служивший там тогда Л.В. Кондратьев потом писал: «Фарман-Голиаф» был очень удобен для парашютных прыжков. Скорость он имел небольшую, а дверь с правой стороны фюзеляжа давала возможность удобно покидать самолет». Первоначально прыжки совершали только добровольцы, причем не только из числа летного состава; в их число входили механики, мотористы, шоферы. Всего обучили 59 человек. Среди них был летчик Я.Д. Мошковский, который вскоре стал начальником Парашютного отдела НИИ ВВС.

Глеб Евгеньевич Котельников (фото 30-х годов)

Летнаб с парашютом ПН-1: слева — в положении на животе, справа — на боку

9 февраля 1931 г. начальник ВВС РККА Я.И. Алкснис запретил учебные прыжки на боевых парашютах. Новички стали пользоваться учебными «Ирвинами». Последние имели два купола в двух отдельных ранцах: основной, побольше, размещался на спине, запасной, поменьше, вешался на живот. Интересно, что сброс основного купола при его смятии или перехлесте стропами американцами не предусматривался. Парашютист должен был резать стропы, а потом выпускать запасной.

Так, в апреле 1931 г. Минов и Мошковский прибыли в Евпаторию для обучения личного состава 29-й эскадрильи с тремя тренировочными «Ирвинами». Летчики прыгали с самолетов Р-1 и Фоккер С.IV. 23 апреля погиб командир отряда Журавлев. В свободном падении он перевернулся и вытяжной парашютик зацепился за голову, а потом оторвался. Купол раскрылся не полностью и не симметрично. Журавлев попытался открыть запасной парашют, но это имело место уже в 10 — 12 м над землей. Летчик умер от сотрясения мозга. Через два дня Мошковский демонстративно прыгнул с парашютом покойного Журавлева и благополучно приземлился.

В июне в Москве проходила обучение группа, состоявшая только из командиров — девять человек. 12 июня их подняли в небо на трехмоторном АНТ-9. Прыгнули только семеро, двое подошли к дверям и вернулись.