Авиация и космонавтика 2016 01

Герой Советского Союза Иван Иванович Иванов - летчик, совершивший первый воздушный таран в годы Великой Отечественной войне.

Иван Иванович Иванов был опытным летчиком, закончившим Одесскую авиационную школу еще в 1934 г. В качестве пилота легкого бомбардировщика он получил назначение в Конотоп, где прослужил более пяти лет, сначала в 19-й ЛБАЭ, а с 1938 г., после реформы эскадрильной системы, во 2-м ЛБАП. К сентябрю 1939 г. он, уже будучи командиром звена, участвовал в освобождении Западной Украины, а в начале 1940 г. выполнил 7 боевых вылетов на Карельском перешейке во время советско-финляндской войны. После возвращения с фронта лучшие экипажи 2-го ЛБАП, в том числе и экипаж Иванова, приняли участие в первомайском параде 1940 г. в Москве.

Вот как успехи старшего лейтенанта Иванова оценивало командование (из характеристики 1940 г.): "Воздушный бой ведет хорошо... Звено сколочено, имеет 624 часа налета, 2240 посадок. Достоин по личным способностям продвижения на должность помощника командира эскадрильи с присвоением воинского звания капитан".

Однако в летной судьбе Иванова после возвращения в Конотоп произошли куда более радикальные изменения. 2-й ЛБАП летом 1940 г. переформировали в 138-й СБАП, а на смену устаревшим бипланам P-Z полк получил бомбардировщики СБ, на которые личному составу было необходимо переучиваться. Видимо, вынужденное переучивание послужило для части летчиков 2-го ЛБАП толчком к кардинальному "изменению амплуа" и переквалификации из бомбардировщиков в истребители. В итоге несколько летчиков 2-го ЛБАП вместо СБ переучились на И-16 и получили назначение в 46-й ИАП 14-й И АД.

46-й ИАП был кадровой частью, сформированной в мае 1938 г. в первой волне развертывания полков ВВС РККА на аэродроме Скоморохи под Житомиром. После присоединения Западной Украины 1-я и 2-я эскадрильи полка перебазировались на аэродром Дубно, а 3-я и 4-я - в Млынув (Ровенская область).

Несмотря на то, что впоследствии в процессе оргмероприятий 1939-1940 гг. из части периодически изымали личный состав для пополнения и формирования других истребительных полков ВВС КОВО, к лету 1941 г. полк подошел в довольно неплохой форме, являясь, что называется, "крепким середнячком". За 1940 г. личный состав полка налетал 3331 ч 20 мин, что составляло в среднем примерно 50 ч налета на каждого летчика.

После зимней паузы весной 1941 г. учебно-боевая подготовка резко активизировалась - так, в апреле летчики полка налетали почти 600 ч, а в мае - более 700! Это не могло не радовать нового командира полка майора И.Д. Подгорного, назначенного в ноябре 1940 г., и его заместителя капитана И.И. Гейбо, также недавно переведенного на эту должность. Не снизился темп и в июне: с 1 по 17 число налет полка составил 426 ч 22 мин. Надо отдать должное капитану Гейбо и начальнику штаба полка подполковнику Макарову - по сути, это под их руководством полк добился достойных результатов в учебно-боевой подготовке, так как майор Подгорный в это время находился на учебе в академии. Всего за первую половину 1941 г. полк налетал 2167 ч 33 мин (5347 посадок), и по сравнению с 1940 г. это был несомненный прогресс. Что касается собственно боевой подготовки, то и тут командование 46-го ИАП было впереди большинства других истребительных частей округа, организовав учебный процесс так, что летчики регулярно, каждый месяц, стреляли по конусу и наземным мишеням, вели учебные воздушные бои. Всего личный состав полка произвел около 350 стрельб по конусу и 200 по щитам, что отвечало минимальным требованиям УБП. Естественно, до дальневосточных авиачастей, гораздо меньше затронутых переформированиями и поэтому стрелявших в 3-4 раза больше, было далеко, но стрелковая подготовка кадров полка была в целом неплохая. Необходимо учесть и то, что некоторые командиры имели опыт боевых действий и вполне представляли, как вести воздушные бои и сбивать врага: так, командир полка майор Подгорный воевал на Халхин-Голе, командир эскадрильи капитан Зверев - в Испании. Наиболее опытным летчиком, видимо, был заместитель командира полка капитан Гейбо - он успел поучаствовать даже в двух конфликтах, совершив на Халхин- Голе и в Финляндии более 200 боевых вылетов, и имел на счету подтвержденные сбитые самолеты противника.

Собственно, одним из доказательств боевого настроя летчиков 46-го ИАП является инцидент с принуждением к посадке высотного немецкого разведчика Ju 86, произошедший 15 апреля 1941 г. северо-восточнее Ровно. Тогда отличился флагштурман полка старший лейтенант Шалунов. Это был единственный случай, когда советскому летчику удалось посадить немецкого разведчика из числа "группы Ровеля", совершавшей полеты над СССР весной 1941 г. Справедливости ради следует отметить, что немецкому экипажу пришлось снизиться из-за отказа одного из моторов - собственно, поэтому Шалунову и удался перехват. Позднее этот эпизод красочно описал в своих мемуарах генерал Гейбо:

"... Следователь допросил и Шалунова. Тот все честно рассказал. Он догнал нарушителя уже недалеко от границы, сразу определил, что самолет чужой. Знаками предложил следовать за ним, но нарушитель продолжал идти своим курсом вдоль железной дороги. Шалунов повторил требование. Нарушитель опять не подчинился.

- Ну, я и не выдержал, - сокрушенно сказал Шалунов. - Летят, гады, как у себя дома! Вдарил. Ну, они сразу вниз и прямо на пашню плюхнулись на брюхо. А что? - снова загорячился он. - Они тут шпионят, а мы их только выгоняй? Нет, надо их сажать да разбираться. А не слушаются - сбивать!

- Ладно, капитан, - сказал следователь, закрывая свою папочку. - Молитесь своему авиационному богу, чтобы все обошлось. Знаете, что за такие вещи бывает?

Мы с комиссаром переглянулись. Я заметил:

Командир 46-го ИАП Иван Дмитриевич Подгорный, его заместитель Иосиф Иванович Гейбо и флагштурман полка Петр Михайлович Шалунов

Высотный разведчик Ju 86, выполнивший вынужденную посадку в районе Ровно 15 апреля 1941 г.

- Капитан Шалунов - прекрасный летчик. Службу знает, авторитетом пользуется.

- И в политическом отношении подкован, - поддержал меня комиссар.

- Подкован, говорите? - хмуро спросил следователь. - Смотрите, как бы перековывать не пришлось.

Никто из нас даже не улыбнулся ... В мае всему полку было приказано выступить в лагеря, поближе к государственной границе. Начались обычные организационные хлопоты. Так и забылось это происшествие, только мы с комиссаром время от времени вспоминали о нем и говорили Шалунову: