Авиация и космонавтика 2012 10

В первом случае – погиб в Ревеле Шарль Леру, запутавшись в парашюте из-за волнения на море; во втором – погиб молодой воздухоплаватель Казимир Красинский в Ростове-на-Дону. Красинский, будучи еще на очень большой высоте, выпустил из рук парашют, упал в Дон и разбился об воду насмерть. Хотя на Бакинском рейде во время моего полета стояло много больших и малых судов, но на их помощь я возлагал очень слабую надежду, потому что все эти суда стояли отшвартованными у пристани, а меня ветром быстро уносило далеко от берега. Помянув царя Давида и всю кротость его, я оторвал парашют от шара и стал спускаться в море, как раз посредине между Баиловом мысом и островом Наречен. Вода оказалась очень теплой, так что с этой стороны я большого неудобства от невольного купанья не ощущал, но зато волнение оказалось настолько сильным, что меня то и дело захлестывало волной.

Парашюта из рук я не выпускал, но старался плыть в противоположную от него сторону, боясь подвергнуться участи Шарля Леру.

Но мало-помалу парашют стал намокать, погружаться в воду, тянуть меня за собою ко дну, и я принужден был бросить его на произвол судьбы. Через полчаса меня подняли на борт таможенного баркаса «Тритон» и доставили к набережной, буквально запруженной стотысячной толпой. Овациям не было конца…

В тот же день приступлено было к розыску парашюта: рыбаки сновали на своих легких лодках вдоль и поперек бухты, нащупывая дно «кошками», водолазы каспийской флотилии обследовали дно бухты на месте спуска моего в воду, но парашюта найти не удалось.

Благодаря отзывчивости тогдашнего командира каспийской флотилии, мне удалось в несколько дней (рабочая сила была мне предоставлена безвозмездно) соорудить новый парашют, на котором я через два-три дня совершил первый полет на Баиловом мысе для войск местного гарнизона».

Братья Древницкие то выступали совместно, то пути их расходились. «В 1894 году, проездом на юг России, – вспоминал Юзеф Древницкий, – на стации Бердичев я случайно узнал, что накануне брат мой совершил здесь последний полет. Понятно, дальше я не поехал, а немедленно направился в город».

Разыскав брата, он узнал, что денежные сборы в Бердичеве оказались из ряда вон скудными, платной публики в саду, из которого производились полеты, собиралось мало, и Станиславу Древницкому даже не на что было выехать из города.

У Юзефа Древницкого возник план, как заставить скуповатых бердичевцев раскошелиться. Он предложил брату выпустить афишу, в которой объявить, что состоится еще один полет и прыжок с парашютом, но в этот раз – любителя, жителя Бердичева, под руководством Станислава Древницкого. Роль «любителя» должен был сыграть Юзеф, которого в этом городе никто еще не знал.

На следующий день на городских витринах красовались большие афиши, извещавшие о предстоящем полете «жителя Бердичева, господина А.Г., который явится перед публикой в черной маске». Горожане с любопытством читали афиши, гадая, кто же этот таинственный господин А.Г.

«В 6 часов пополудни, – вспоминал Юзеф Маврикиевич, – брат мой в форме воздухоплавателя и я во фраке, цилиндре и черной маске сели в открытый экипаж и проехали рысью по главным улицам Бердичева, направляясь в сад, к месту полета». Туда же устремились и многие сотни бердичевцев, заинтригованных необычным объявлением.

Пока шар наполняли, Юзеф Древницкий, не снимая маски, разгуливал по саду, чем еще сильнее разжигал любопытство публики. Он даже взял в рот большой орех, якобы для того, чтобы изменить произношение и не быть «узнанным» по голосу.

Зрители высказывали всевозможные предположения, стараясь раскрыть инкогнито. Но тщетно. Одним словом, «спектакль» удался на славу. Наконец, монгольфьер с «любителем» под аплодисменты публики поднялся в воздух. Поскольку Юзеф Древницкий весил вдвое меньше брата, то шар поднялся необыкновенно высоко.

Возвращаясь после прыжка, Юзеф Древницкий заметил людей, покидающих сад и явно чем-то разочарованных. Оказалось, что, увидев, как высоко поднялся шар, зрители окружили Станислава Древницкого и начали подтрунивать над ним: вот как наш, бердичевец, может летать, заткнул за пояс записного воздухоплавателя! Станислав Древницкий долго крепился, но потом не выдержал и крикнул: «Да не ваш это бердичевец, а мой родной брат!».

«Не прошло и пяти минут, – вспоминал Юзеф Маврикиевич, – как сад совершенно опустел».

После «спектакля», разыгранного в Бердичеве, братья пустились в дальнейший путь уже вместе. Они побывали во многих небольших городах западного края России. У Станислава Древницкого появилась новая ученица, летавшая под псевдонимом Мария Николини. Она пришла к братьям весной 1894 года в Вильне с большим желанием стать парашютисткой. После смерти Янины Мей Станислав Древницкий как раз нуждался в партнерше-аэронавтке и обрадовался ее приходу. В то время Марии было всего девятнадцать лет от роду.

Ознакомив новую ученицу с устройством шара и парашюта, с особенностями техники полета и прыжка, братья предложили Николини пройти предварительные, совершенно безопасные испытания. Но отважная девушка решительно отказалась от имитации подъема в воздух и настояла на том, чтобы сразу отправиться в настоящий полет. Без колебаний она поднялась на монгольфьере и так же смело впервые в жизни прыгнула с парашютом. Древницкие убедились, что Мария может быть аэронавткой, и предложили ей отправиться в турне вместе с ними.

Первый публичный полет Николини совершила в Пинске, в мае 1894 года. Потом они летали в Бресте, Луцке, Умани, Каменец- Подольске, Могилеве, Бендерах. В Луцке Мария пережила опасное приключение, когда опустилась с парашютом в топкое болото и едва не утонула.

С севера-запада воздухоплаватели направились на юг России. О полете Марии Николини 15 августа 1894 года в Херсоне газета «Южанин» писала: «Она поднимается на шаре с таким спокойствием и неустрашимостью, что заранее вселяет зрителям уверенность в успехе ее полета».

Газета «Южанин» выходила в городе Николаеве Херсонской губернии. Поэтому николаевцы узнали имя бесстрашной воздухоплавательницы еще до того, как Древницкие и Николини прибыли в этот город. К тому времени Мария успела совершить уже четырнадцать полетов.

Прыжков с парашютом, тем более женщины, в Николаеве еще не видели, и приезд аэронавтов, собиравшихся прыгать с огромной высоты, явился, конечно, сенсацией.

Полеты были разрешены властями с городского бульвара, где Николаевское благотворительное общество нередко устраивало платные народные гулянья. Вход стоил десять копеек. Полет на воздушном шаре и прыжок с парашютом привлекли бы на бульвар публику и стали бы выгодным дополнением к гулянью.