История Авиации спецвыпуск 2

Другой причиной ограничения деятельности авиации против вражеского переднего края стало… противодействие собственных частей! Количество случаев обстрела своих самолётов наземными войсками не поддается учету. В первые недели войны они носили повальный характер. Стреляли по всему летящему. Штабы ВВС бурно возмущались, но данное положение практически не менялось до середины февраля 1940 г. Подобные факты могли иметь место из-за того, что многие красноармейцы не обладали навыками распознавания летящих машин, поскольку, по-видимому, до войны аэропланов вообще не видели. Пехотные командиры крайне равнодушно относились к открытию своими подчиненными огня по самолетам и не управляли своими подразделениями в этот момент. На счастье (если можно так сказать), точность стрельбы пехотинцев по воздушным целям оказалась крайне невелика – за все время войны ими был сбит достоверно только истребитель И-153 из состава 68-го ИАП. Летчик Тимофеев погиб.

Поскольку визуальная разведка оказывалась бессильной уточнить места расположения долговременных огневых точек финнов, то без фотографирования «линии Маннергейма» обойтись было невозможно. Состояние аэрофоторазведки оказалось настолько запущенным, что когда решили прибегнуть к ее помощи, поначалу пришлось помогать ей самой. В авиачастях нередко отсутствовали аэрофотоаппараты, а там, где они имелись, в огромном дефиците были фотопленка, химикаты, а также люди, разбиравшиеся в фотоделе. Бывало, в разведчасти присылали пленку с истекшим сроком хранения, непригодную к использованию. Болезненно сказывалось на оперативности подготовки схем укреплений отсутствие помещений, где можно было бы обработать фотоматериалы. Впоследствии в отчете ВВС Северо-Западного фронта признавалось, что отсутствие элементарных разведданных «привело к тому, что артиллерия и авиация, не видя целей и не зная точного их расположения, действовали в течение месяца почти вслепую». После провала первых попыток прорыва линии Маннергейма была проделана огромная работа по её фотографированию. Так, одна только 1-я ДРАЭ ВВС 7-й армии за январь 1940 г. сфотографировала 8,1 тыс. км , отпечатала 127 тыс. фотоснимков, которые впоследствии были объединены в схемы и переданы в штабы стрелковых корпусов, готовившихся к прорыву вражеских укреплений. Старания летчиков эскадрильи были оценены награждением подразделения орденом Боевого Красного Знамени.

Подобно истребителям и штурмовикам, временно «без противника» осталась и фронтовая бомбардировочная авиация. Она не могла эффективно уничтожать финскую артиллерию в глубине обороны, поскольку батареи были хорошо замаскированы, а сами орудия зачастую устанавливались в бетонных капонирах или постоянно меняли огне вые позиции.

Самолёты Р-5 из состава 71-го отдельного авиаотряда.

Подвеска осколочно-фугасных бомб АО-25 на Р-5ССС

Она не могла уничтожать с воздуха колонны финских танков, поскольку их просто не было – к началу войны в распоряжении финнов находилось всего 26 исправных машин. Не связанные многочисленной техникой, пехотные подразделения и части противни ка отлично передвигались на лыжах вне дорог, перевозя свои миномёты и пулеметы на санях-волокушах. Естественно, что обнаружить и нанести эффективный удар по таким целям с высоты 2000 – 3000 м просто не представлялось возможным. Готовясь к европейским битвам, ВВС Красной Армии в силу специфики «Зимней войны» оказались бессильны против слабо оснащенных тяжелым вооружением финских войск, точно так же, как впоследствии мощные «сверхзвуковые и ракетоносные» советские ВВС мало что могли противопоставить в конце 70-х гг. небольшим отрядам душманов в Афганистане.

Единственным объектом приложения усилий скоростных бомбардировщиков оставались железнодорожные станции. Впрочем, и тут многого добиться не удалось. В частности, в период подготовки своего контрнаступления финны смогли практически беспрепятственно перебросить на Карельский перешеек из района Луммяки 6-ю пехотную дивизию. Как указывалось в итоговом отчете ВВС 13-й армии (сформирована 26 декабря на базе группы комкора Грендаля – включила в свой состав войска, расположенные на правом фланге Карельского перешейка), «даже такие маломощные станции, как Хитом, не имевшие обходных путей, обладали значительной живучестью», и немассированные бомбардировки выводили их из строя ненадолго.

Скапотировавший при посадке истребитель И-15

Если же СБ терял управление и разбивался, при ударе его о землю хвостовая часть, как правило, отделялась от бомбардировщика, и во многих случаях стрелки-радисты оставались живы

Неубирающееся лыжное шасси основных финских истребителей D.XXI, существенно расширявшее возможности базирования, тем не менее, сильно ухудшало скоростные характеристики этих машин.

Не прекращалась борьба в воздухе. В первые дни финнами на перехват больших групп советских самолетов (числом более эскадрильи) выделялось, как правило, до восьми – десяти истребителей. «Отмечалось достаточно умелое использование противником обстановки для скрытного подхода к бомбардировщикам (подход со стороны солнца, выскакивание из облачности, использование плохой горизонтальной видимости). При этом производилось до 61 атак. Огонь открывался с дистанции до 50 метров». Атакуя бомбардировщик, вражеские истребители старались измотать стрелка, имитируя атаки на него вне пределов эффективного огня ШКАСов; когда боезапас иссякал, подходили на близкое расстояние и сбивали свою жертву. Пытаясь хоть как-то улучшить положение с обороной бомбардировщика, стрелки-радисты изобретали различные приспособления, с помощью которых, ведя наблюдение за верхней полусферой, они могли если и не поразить, то хотя бы отпугнуть финские истребители, атакующие СБ снизу.

Среди скоростных бомбардировочных полков практически не было таких, которые имели бы однородную матчасть; в боевых вылетах участвовали самолеты как с двигателями М-100, так и с М-103. Летчикам довелось ощутить разницу их мощностей. На боевом курсе ведущие экипажи старались держать высокую скорость, так как по опыту боев было установлено, что огонь зенитной артиллерии «настраивался» на диапазон скоростей по прибору порядка 280 – 300 км/ч. Однако, если бомбардировщики с М-103 сравнительно легко «уходили в отрыв», оставляя за хвостом разрывы зенитных снарядов, то моторам самолетов СБ 2М-100 приходилось работать в напряженном режиме. Случалось, что при отходе от цели строй подобных смешанных групп всё же растягивался, и, если ведущий девятки вовремя не замечал этого, отставшие «старички» подвергались атакам истребителей, которые почти постоянно находились неподалеку.