Техника и вооружение 2006 08

Комплекс аппаратуры «Газон», разрабатываемый в «сто восьмом», размещался на первом этаже корпуса № 1:там, за второй дверью, где ныне находится руководство инновационно-внедренческого центра, с окнами, выходящими во внутренний дворик, установили как передающий полукомплекс, ответственным за разработку которого был молодой капитан-артиллерист В.И. Радько, так и приемный полукомплекс, разрабатываемый группой сотрудников под руководством выпускника Киевского политехнического института В.И. Бутенко. Приемно-анализирующий комплекс было решено выполнить на транзисторах: это была первая станция помех, приемно-анализирующая аппаратура которой целиком выполнялась на полупроводниковых приборах. В нее входили 25-канальный приемник, селекторы сигналов, а также устройства управления передатчиками.

Проведение лабораторных испытаний всего комплекса осложнялось из-за недостаточной мощности имевшейся в помещении силовой сети и, как следствие, больших изменений напряжения питания, зависящего от потребляемого тока. На этапах лабораторной отработки передатчиков за напряжением сети следили и команды регулировки подавали голосом: питающее напряжение регулировали с помощью аппаратуры «Темнителя зрительного зала», применяемого в театрах и кинотеатрах.

Однако после стыковки полукомплексов и перехода к автоматическим программам их взаимодействия такой способ оказался, конечно, совершенно неприемлемым. Режим приема и анализа поступающих сигналов в аппаратуре «Газон» и режим излучения помехи периодически переключались. При работе в режиме излучения помехи нагрузка на питающую сеть по току резко возрастала. В режиме приема нагрузка по току уменьшалась и напряжение питающей сети увеличивалось. Из-за этого увеличивалось и уменьшалось напряжение вторичных источников питания аппаратуры помех, что для высоковольтных источников питания передающего полукомплекса весьма опасно. Пытались использовать доморощенные устройства по повышению быстродействия этого «Темнителя». Радикально положение не изменялось.

И тут проявились неординарные организаторские способности научного руководителя заказа В.В. Огиевского. Ему пришла мысль применить АПА — «агрегат питания аэродромный». С помощью смежников, участвовавших в работе над «Газоном», агрегат АПА был доставлен с аэродрома в «сто восьмой» и поставлен во внутреннем дворике, как раз под окном лабораторного помещения. Силовые выходные провода сечением в палец пропустили прямо через окно. Проблема с недостаточной стабильностью питающего напряжения при работе комплекса ушла в прошлое.

Надо было переходить к летным испытаниям. Их особенностью была работа по реальной отечественной ПВО. Самолету-носителю «Газона» предстояло совершать челночные полеты от Чкаловской через объекты московской ПВО до Борисиоля, аэродрома под Киевом, и обратно. В каждом полете планировалось делать три таких захода. Сначала летали с включенным приемно-анализирующим полукомплексом (передающий полукомплекс выключали). Записывали управляющие команды для передатчиков, вырабатываемые исполнительными каскадами приемно- анализирующего полукомплекса, проверяли их адекватность изменяющейся радиолокационной ситуации, измеряли несущую частоту РЛС ПВО и проверяли соответствие этой частоты номеру канала приемника, который должен обеспечить настройку генератора на ЛОВ. Испытания приемно-анализирующего комплекса прошли успешно.

Виктор Иванович Бутенко (1933 г.р.), ныне Заслуженный изобретатель Российской Федерации, почетный радист, главный специалист ФГУП «ЦНИРТИ им. академика А.И. Берга».

Перешли ко второй части летных испытаний — испытаниям полного комплекса аппаратуры «Газон». Надо было проверить эффективность действия помех на РЛС ПВО. И первый же полет с включенным комплексом начался с неприятностей. Где-то в середине пути, в окрестности Брянска, начался пожар: горел передающий полукомплекс, расположенный в бомбоотсеке. Прозвучали поданные уверенным голосом команды командира корабля: выключить аппаратуру: всем надеть кислородные маски, так как начинаем снижение до высоты 5 км, где придется провести разгерметизацию самолета: пока идет снижение, подготовиться двум разработчикам: по команде одному открыть дверь бомбоотсека и с огнетушителем войти туда, попытаться потушить пожар, другому страховать первого у входа в бомбоотсек.

Обычно полет проходил на высоте 10 км, а кислородные маски обеспечивали возможность работать в негерметизированном бомбоотсеке на высоте не более 5 км.

В бомбоотсек на высоте 5 км вошел М.С. Троицкий. Оказалось, загорелся кабель одного из переда тчиков: он продолжал гореть, выделяя удушающий дым. Возгорание удалось ликвидировать, и прозвучала новая команда: больше аппаратуру не включать, возвращаемся на базу. Позже удалось установить, что причиной пожара был пробой высоковольтной цепи передатчика.

Но тут — еще одно происшествие: раздался звук сильного удара, а потом самолет задрожал от серии каких-то стуков. Солдат, сидевший в кресле справа, в обычные обязанности которого входило наблюдать за воздушной обстановкой, вскочил со своего сиденья и стал подавать какие-то сигналы, показывая на пропеллер, связанный с ближним двигателем. Прозвучала новая команда командира корабля: всем сохранять спокойствие: вышел из строя один двигатель, можем уверенно продолжать полет на трех; маршрут полета — прежний. Командир среагировал мгновенно: он успел прекратить подачу горючего в отказавший двигатель, повернуть и застопорить лопасти связанного с этим двигателем пропеллера, предотвратив тем самым еще один, более страшный, пожар. Потом комиссия, созданная для разбора этого полета, признала все действия командира грамотными и разумными.

Наконец-то

вот и родной аэродром. Над ним — сплошная облачность. Командир корабля делает несколько кругов, не пробивая облачности: садиться в такой ситуации положено с израсходованным горючим. Потом пошел на посадку, но, не пробив облачности, поднял самолет. На втором заходе низкую облачность пробили и благополучно приземлились на посадочную полосу. К самолету спешит пожарная машина. Впереди ждет еще одна такая же машина и машина скорой помощи. Все атрибуты аварийной посадки.

После посадки открыли дверцу моторной гондолы — из нее посыпались мелкие железки. Мотор, как оказалось, разрушился: удар и последующую серию стуков, связанных с разрушением двигателя, и услышали в полете.