Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

Кардель больше не говорил впустую, он теперь хорошо осознавал, что в 1954 г. вместе с Джиласом частично поражение потерпел и он сам, и что после осуждения последнего СКЮ впала в глубокий моральный и психологический кризис. На одном из партийных собраний было высказано следующее предостережение: «Мы, товарищи, должны быть сейчас и в дальнейшем бдительными и широко раскрыть глаза, даже тогда, когда читаем то, что написал товарищ Кардель» [1737] ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 56. .

Исполнительный комитет 17 февраля 1958 г. отправил членам партии письмо, в котором было резюмировано сказанное на состоявшемся несколькими днями ранее заседании о политическом кризисе системы. С привлечением аргументов, которые недалеко ушли от слов Джиласа, осуждалась коррупция партийных функционеров, бюрократизм и привилегии, и впервые признавалось, что в Югославии появились партикуляристские, националистические и шовинистические тенденции [1738] Pirjevec J. Jugoslavija. S. 242. . Но не был поднят главный вопрос – вопрос об отношениях республик и центра. Тито выдал главные тезисы этого письма за свои, а Кардель и Ранкович их в своих выступлениях не упоминали, словно и не читали его; иностранные дипломаты увидели в этом признак разобщенности в верхах партии и попытку маршала укрепить свою власть и стать главным судьей между различными течениями, которые возникали внутри СКЮ [1739] PA. B 12. Bd. 542, 2. . Несмотря на это, письмо имело среди партийцев большой отклик. «Это самый революционный документ после того, как партия пришла к власти» – отметил Добрица Чосич и в то же время прозорливо добавил, что «письмо так и останется бескровным пропагандистским шагом, за ним не последуют законы, постановления, государственный контроль и прежде всего свободная и беспристрастная критика со стороны печати и общественного мнения. Опять палка согнется о маленького человека» [1740] ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 143. .

Югославские политики начиная с февраля 1957 г. готовили новую партийную программу, от старой в рабочем порядке отказались еще на VI «загребском» Съезде. Она должна была быть принята на VII Съезде СКЮ, который с большим запозданием хотели провести в ноябре в Любляне. В последний момент его перенесли на апрель следующего года, поскольку в партийных верхах в группе Карделя появилась некоторая озабоченность из-за готовности Тито сотрудничать с СССР. Только когда маршал отменил свою поездку в Москву на празднование Октябрьской революции, отношения между главными политиками стабилизировались, и Кардель мог дальше продолжать свою работу. После смерти Сталина он был уверен, что Югославия в новых обстоятельствах действительно имела влияние на международной арене. «Советские правители потерпели поражение. Мы не только доказали, что имеем право, но и что мы в состоянии сопротивляться» [1741] Dedjer V. Novi prilozi. Vol. III. S. 618. . Однако из-за дела Джиласа, а также из-за польских и венгерских беспорядков начался застой в том, что касалось демократической реформы. Александр Ранкович использовал беспорядки для укрепления своего влияния, которое и без того уже было огромным из-за успеха, которого УГБ добилось в борьбе с информбюровцами. Всё это тормозило развитие демократических процессов, и в итоге начался возврат к централизму. После нового спора с Хрущевым Кардель надеялся, что можно снова попробовать провести реформу и поэтому с головой ушел в подготовку VII Съезда [1742] BilandžičD. Povjest izbliza. S. 81; AS. Dedjer. T. e. 68. Krtačni odtisi. S. 762; NARA. CREST. Current Intelligence Bulletin, Yugoslav-Soviet Relations Cool, 03.12.1957. . Он утверждал, что советские попытки заставить югославов следовать их линии «очень напоминают практику Информбюро» и что настал именно тот момент, когда должна быть представлена собственная идеологическая концепция. В этом ему помогала многочисленная группа экспертов и партийных функционеров. Под звуки музыки Бетховена он почти всё лето, вопреки болезни, с увлечением отшлифовывал свои идеи и в то же время осознавал, что создает утопию. «Тем не менее, – говорил он сотрудникам, – у утопий есть свойство воплощаться» [1743] Рассказ Антона Вратуши автору. .

Набросок программы Кардель по предложению Тито направил всем «братским» коммунистическим партиям с просьбой высказать свое мнение и предложения по улучшению [1744] UdovičkiD. Treci juni 1968. Od kritike svega postoječeg, do uništenja svega postignutog. Novi Sad: Prometej, 2008. S. 48. . Это был скорее вежливый жест, нежели готовность к диалогу, поскольку было ясно, что текст противоречит советской идеологической доктрине. Когда Велько Мичунович принес его главному идеологу КПСС М.А. Суслову, хранителю ортодоксальных взглядов и открытому врагу югославских ревизионистов, между ними разразилась громкая ссора [1745] Mičunovič V. Moskovske godine. S. 431; Rajak S. Yugoslavia and the Soviet Union. P. 204. . Московское Политбюро сделало вывод, что Тито хочет захватить власть над международным коммунистическим движением и объявить идеологическую войну КПСС. В качестве протеста в последний момент был отменен запланированный визит председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова в Югославию, в то время как Хрущев письменно обратился к самому маршалу и попытался его убедить отказаться от наиболее радикальных тезисов партийной программы. Отозвались и поляки, которые послали в Белград двух своих представителей. «Не создавайте нам трудностей, поскольку русские и так будут против». Если бы предлагаемые изменения были внесены, они бы лишили программу ее сути и практически ее уничтожили. Тито велел сделать в тексте несколько формальных, но несущественных поправок [1746] AS. Dedijer. T. e. 96. Hronologija za IV tom. S. 5; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. IV. S. 65. . Этим советские руководители, конечно же, не удовлетворились и не смирились.

Н. С. Хрущев, который в это время укрепил свои позиции, помимо руководства партией 28 марта 1958 г. взял в свои руки и контроль над правительством, и из-за успехов СССР в изучении космоса в 1950-1960-х гг. получил большую популярность на родине и за границей. «Титоизм», как его трактовал Кардель, ему не нравился. Ему не нравилась и критика «гегемонизма и сталинизма» со стороны Карделя и тезис, что конечная цель, к которой стремятся югославы, – коммунизм без государства и партии. В программе СКЮ не было ничего такого, чего югославы еще не говорили, но то, что она появилась во время самой острой антиревизионистской кампании и провозглашалась единственно правильным путем к социализму, требовало ответа. За несколько дней до начала VII Съезда в апрельском номере московского журнала Коммунист вышла критическая статья, в которой три известных партийных идеолога обвинили СКЮ в том, что во многих пунктах он отступает от «теории и практики марксизма-ленинизма» и «пытается подрывать единство коммунистических партий и социалистических государств» [1747] PirjevecJ. Jugoslavija. S. 233; PA. B 12. Bd. 542. 2. . «Героические народы Югославии, которые пролили немало крови за свободу и право построить свою жизнь на социалистическом фундаменте, заслужили лучшую судьбу. К великой цели, к коммунизму, не ведут сомнительные, кривые и скрученные пути, а только один общий для всех и широкий путь» [1748] PA. B 12. Bd. 542. 2; ClissoldS. Yugoslavia. P. 277, 278. . По оценке американских аналитиков, еще ни разу с 1948 г. Москва так определенно не высказывалась [1749] NARA. CREST. Central Intelligence Bulletin. Yugoslav-Soviet Rift Widens. 24.04.1958. .