Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

В Каире Тито уже в девятый раз встречался с президентом Насером, с которым говорил об организации конференции неприсоединившихся стран. О ней год назад в Нью-Йорке на генеральной сессии ООН Тито и Насер беседовали с Неру, Сукарно и Нкрумой [1845] PA. B 12. Bd. 640. . При этом возникла путаница, так как Тито во время прогулки по Нилу пытался убедить Насера, что идею поддерживает и Неру, хотя на самом деле он на нее смотрел с большим сомнением. Когда внешнеполитический советник Тито Велько Мичунович, находившийся непосредственно на встрече, указал, что это не так, Тито раздраженно сказал, что Неру еще не с нами, но наверняка будет. Он потом один на один жестко выговорил Мичуновичу за то, что он дерзнул противоречить ему при Насере. Произошло, вероятно, наиболее сильное вербальное столкновение в жизни Тито. Говорят, что никогда он не чувствовал себя хуже и был близок к тому, чтобы разрыдаться, когда рассказывал своему адъютанту Жежелю, как он был опозорен перед Насером [1846] Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 167; AS. Dedijer. T. e. 197; Koliševski L. Svečanost na Galebu; T. e. 264. M. M. (Mile Milatovic). Dnevnik, 02.10.1986; MandičB. S Titom. S. 61. . Мичунович не только дерзнул ему противоречить, но в последовавшей полемике сказал много неприятного о его деспотичном отношении к членам делегации и вмешательстве Йованки в политические и государственные дела, в которых она ничего не смыслила. Он пошел еще дальше, отчитав Тито за то, что он ведет себя как восточный сатрап: «Что бы вы не делали, наша страна дорого стоит. Речь идет о таких растратах, что мне стыдно, что я в этом участвую» [1847] Matunovič A. Titova sovladarica. S.107; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 45, 55; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 213, 214. . Их столкновение было лишь верхушкой айсберга, поскольку во время путешествия на «Галебе» установилась атмосфера крайней напряженности между Тито и его окружением, между Тито и Йованкой, между Йованкой и всеми их попутчиками, пришедшими в ужас от полученного опыта, достойного «восточного двора». Из-за всего этого Тито был в плохом настроении и скоро прекратил всякое общение с делегацией и не появлялся на людях даже в свободное время.

Добрица Чосич, известный писатель, был приглашен в путешествие, чтобы описать его. Но о подробностях того, что он пережил, Чосич охотнее бы молчал. Впечатления, которые он всё же записал в свой дневник, были уничижающими: «Я просто заболел из-за разочарования в Тито и товарищах. На “Галебе” я осознал, что руководство Союза коммунистов Югославии с Тито во главе является монархической, бюрократической олигархией, морально лицемерной и без тормозов в своем стремлении к власти» [1848] ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 214. . После возвращения Тито хотел, чтобы Велько Мичуновича, Лео Матеса и Лазаря Колишевского, с которыми он также ругался во время путешествия, партия подвергла наказанию. Ввиду примирительного вмешательства Ранковича всё обошлось, хотя они и были на некоторое время устранены из окружения маршала. Лео Матес потерял свое место секретаря. Ни Тито, ни Йованка не простили Ранковичу, что он не применил к этим «грешникам» тех мер, которые они хотели [1849] Rankovič A. Dnevničke zabeleške. S. 166, 167; AS. Dedjer. T. e. 197. Tekst Vojina Lukiča, Slučaj s Koliševskim; T. e. 264. Sukob s Titom. S. 222 a; M. M. (Mile Milatovič). Dnevnik. 02.10.1986; Lukič V. Sečanja i saznanja. S. 53; MandičB. S Titom. S. 61. .

Несмотря на инциденты, вызвавшие неприятный осадок, идея о конференции неприсоединившихся дала побеги, ведь было ясно, что нужно «реформировать ООН». То, насколько необходимо было превратить движение, которое не входило ни в один из блоков, в действенное орудие мира, подтвердила новость, которая пришла в тот же день, когда Тито сошел на берег в Египте, – 17 апреля. Стало известно, что группа кубинских эмигрантов, которую собрало ЦРУ, в бухте Кочинос попыталась раздуть искру восстания против режима Фиделя Кастро. Безуспешно. Тито и Насер 22 апреля 1961 г. в Александрии подписали совместное послание, а в итоге к инициативе присоединился и Неру в надежде воспрепятствовать ее слишком радикальной направленности. B письме главы 20 «неприсоединившихся» государств были приглашены принять участие во встрече в верхах. Затем с 5 по 13 июня в Каире прошла подготовительная конференция, на которой дипломаты из 21 афро-азиатской страны и Югославии подготовили рабочий распорядок запланированной встречи, не без полемики и разногласий, поскольку было трудно определить значение таких понятий, как «нейтральность», «неприсоединение», «независимость» [1850] AMZV. Zpravy ZU. Belehrad 1961–1962. 01253/61. Belehrad. 13.09.1961. . Проще всего было принять решение о проведении конференции 1 сентября 1961 г. в Белграде. Это, конечно же, означало большой успех югославской дипломатии, так как Югославия как единственное европейское государство (если исключить Кипр) встала во главе движения, которое объединило треть человечества, четверть голосов в ООН и представляло собой воплощение «мировой совести». При этом, конечно же, невозможно не упомянуть тот факт, что по сравнению с Западным или Восточным блоками оно не имело почти никакого экономического и военного веса. Может быть, поэтому конференция не встретила сопротивления ни со стороны Москвы, ни со стороны Вашингтона, которые сошлись в одном: они были удовлетворены тем, что на нее не был приглашен Китай. Весной 1960 г. именно столкновение между Кремлем и Пекином перешло рамки идеологической полемики и достигло фазы открытой враждебности [1851] NIE. 10–61. Authority and Control in the Communist Movement. 08.08.1961 // Yugoslavia. From «National Communism». P. 278. . Наиболее остро на решение провести конференцию отреагировала Франция, поскольку наряду с другими 18 антиколониальными державами в Белград был приглашен Освободительный фронт Алжира как официальный представитель этого движения. Выражая протест, генерал Шарль де Голль, который был не расположен к Тито из-за его враждебного отношения к Драже Михайловичу, отозвал своего посла из Белграда [1852] RidleyJ. Tito. A Biography. P. 358. .

В то же время разразился тяжелый кризис из-за решения, которое в середине августа приняло правительство в Панкове: отделить Восточный Берлин от Западного стеной и тем самым остановить волну беженцев со своей территории в ФРГ. Перед конференцией Тито сообщил американскому послу Кеннану, что не согласен с политикой США в Германии, прежде всего в берлинском вопросе, хотя и намекнул, что во время встречи будет искать средний путь и что в своих выступлениях не скажет ничего, что могло бы подлить масла в огонь международной напряженности. В благодарность Эйзенхауэр ответил отдельным посланием, в котором приветствовал белградскую встречу. Ситуация приобрела иной оборот, когда Хрущев неожиданно, выбрав именно тот момент, когда делегаты неприсоединившихся встретились в Белграде, заявил о возобновлении ядерных испытаний в атмосфере, от которых несколько лет назад отказался для подтверждения своей миролюбивой политики. Советский Союз произвел на Новой Земле взрыв водородной бомбы, которая своими 75 мегатоннами затмила все предыдущие ядерные испытания. Тито об этом 31 августа поставил в известность советский посол, с которым маршал вступил в длительную беседу. На следующий день он открыл конференцию речью, которая имела протокольный характер. После новой встречи с советским послом, из-за которой он опоздал на начало заседания, 3 сентября Тито выступил еще раз, но теперь более четко. Хрущев просил Тито поддержать его решение относительно «царь-бомбы». Тито в последний момент собственноручно вписал в подготовленную речь еще несколько предложений и тем самым практически принял аргументы, которыми Советский Союз объяснял свою линию. Вместо того чтобы осудить Хрущева, как того хотело большинство участников, он подверг критике только время, избранное для нового ядерного взрыва. Одновременно он требовал проведения «всемирной конференции по атомному оружию», в работе которой участвовали бы и принимали решения неядерные государства. По всему было ясно, что помимо прочего он поддерживал советскую политику в Берлине. Кроме того, он подверг резким нападкам Запад из-за его отношения к немецкому вопросу. Расстроенному Кеннану, который утверждал, что был обманут, позднее югославские дипломаты объясняли, что маршал так поступил потому, что хотел поддержать Хрущева в его столкновении с внутренними врагами, при этом не было ясно, кого он имели в виду [1853] NARA. CREST. CIA, Memorandum for the Director. Yugoslavia’s Foreign Policy Position. 05.10.1961; AS. Dedjer. T e. 298. Novi prilozi. Vol. IV. Šesto poglavje. S. 27. . Насколько убедительно они это сделали, конечно, остается под вопросом, ведь сам Коча Попович был удивлен импровизацией Тито и сильно раздражен, поскольку ничего о ней не знал [1854] The John F. Kennedy Library. Boston (JFK Library). National Security Files Box 252A; BA. Bestand Ulbricht. Walter. NL 182/1235; Dedijer V. Novi prilozi. Vol. II. S. 766768. .